Одолень-трава, отведи беду. Елена Матеуш

бы её на ноги, но дочь просто не хотела жить. Никакое колдовство не смогло удержать тоскующую душу.

      Что же, зато помогло воплотиться какой-то другой бесприютной душе, ушедшей из жизни до времени. Теперь забота ведуньи помочь незнакомке освоиться и найти свой путь. Для них обеих начиналась новая жизнь.

      Весна пришла

      Ведунья не любила весну. Стоило в воздухе повеять влажной весенней свежестью, как душа её начинала томиться, собираясь лететь куда-то, в дальние края шевелила крылышками, перебирала когтистыми лапками, царапала сердце лёгкой болью. Словно там, где-то далеко, ждал её истинный дом, счастливая земля, согретая солнцем и беззаботностью. Но Вета, никогда не покидавшая свою деревню дольше, чем на неделю, и не ездившая дальше соседнего городка, где осенью гремела ярмарка, отлично знала, что даже если добраться до жаркого Султаната, счастливой беззаботности ей не найти. Её согретая любовью земля осталась в далёком прошлом и вернуться туда невозможно.

      Прежде чем накинуть узорный плат, она перед зеркалом наклонила голову, проверяя ровность пробора, и седые прядки сверкнули серебром среди русых волос. Вета грустно усмехнулась. Как она раньше любила смотреться в это серебряное стекло, бабкино наследство. Когда-то прежний князь подарил его старой ведунье за то, что вылечила его сына. А теперь приятней смотреться в пруд. Гладь воды так милостиво скрывает детали и в нём она отражается почти такой же, как двадцать лет назад. Тогда ей было столько же, сколько теперь дочери, и в свои шестнадцать она так любила весну, обещавшую перемены.

      «Ладно, хватит грустить, дела ждут!» – одёрнула себя Вета и, подхватив приготовленную корзину, вышла в сени, а потом, утеплившись, во двор.

      – Лана, я схожу к Петру, надо отнести ему мазь, – крикнула она дочери, возвращавшейся с полными вёдрами от колодца.

      После ночи, проведённой над кровником бывшего телохранителя, когда они по очереди вспоминали и рассказывали о самых близких им людях, о добрых поступках и счастливых моментах, разгоняя тем силы Тьмы, что пытались захватить парня, Вета и Пётр сблизились. Ну как сблизились? Просто видели друг в друге родственную душу и всё. Ничего больше. Но этого хватило, чтобы Пётр перешагнул через гордость и признался ведунье, как до сих пор болят его раны. С тех пор каждые две недели Вета готовила для него лекарство, и то он заходил за ним, то она заносила кувшинчик с пахнущим травами перетопленным барсучьим жиром.

      В этот раз у Веты был ещё один повод отправиться к бывшему княжескому телохранителю. Впереди ждала ночь весеннего равноденствия, когда ведунье предстояло отправиться в лес, чтобы набрать можжевельника. Раньше ей выделял сопровождающего староста – кого-нибудь из охотников. Этого обычно хватало. Но после того, как в самую долгую ночь в году на кровника Петра напали создания Тьмы, Вета опасалась. За зиму никого, кроме обычных волков, охотники в лесу не встречали. Но известно, что магические твари появляются не всегда. Лишь в особые дни года, когда грань между мирами истончается, прорываются