Грани отчаяния. Екатерина Петровна Шумаева

это отразится на моем будущем с Оливией?

      Есть ли у нас будущее. Если мы живем так далеко? Что нас ждет?

      Поэтому, сойдя с трапа, первое, что я сделал, это набрал ее номер.

      Нет, я сначала выдохнул и помолился всем Богам, на всякий случай. И только потом я набрал ее номер. Девять утра, разве прилично звонить в такое время? Очень надеюсь, что она на работе и я ее не разбужу.

      Оливия взяла трубку с третьего гудка и по моему телу прошла мелкая дрожь.

      – Оливия Тернер слушает. – Произносит мягкий, бархатный голос.

      – Привет. Это я. Я в Нью-Йорке. – Говорю я и пытаюсь унять дрожь в руках. – Я обещал позвонить. Поужинаем вместе?

      Оливия

      – Зачем ты дала ему свой номер? – Спрашивает Чарли.

      Мы с ней встретились в обеденный перерыв, чтобы обсудить свадьбу, но все разговоры о свадьбе свелись к Картеру.

      – Мы же можем просто пообедать вместе. Мне интересно как у него дела. Чак ничего не рассказывает. – Отвечаю я, теребя салфетку и посматривая на телефон.

      Он обещал позвонить мне в следующий раз, когда будет в Нью-Йорке. Интересно, когда будет этот следующий раз? Через месяц или год? Стараюсь не думать об этом, но все мысли вновь возвращаются к Картеру.

      – Может быть, правильно делает. – С возмущением говорит Шарлотта. – Потому что после всего. После того, что он натворил, вам не стоит даже разговаривать. Ты не видела его после вашего расставания. А я видела. Это нам пришлось вытаскивать его из полицейских участков. Это нам пришлось следить, чтобы у него окончательно не съехала крыша.

      – Но ведь, насколько я знаю, все закончилось хорошо. Он изменился и даже доучился. – Встаю на защиту Картера я.

      – Да. Ты права. Его словно подменили. А перед выпуском я вообще увидела другого Картера. Но вам не стоит начинать все сначала.

      Я выдыхаю. Да, признаться честно, я увидела его и моя душа снова завертелась в вихре чувств. Но я знаю, что нам не суждено быть вместе.

      «Мои глаза в тебя не влюблены, -

      Они твои пороки видят ясно.

      А сердце ни одной твоей вины

      Не видит и с глазами не согласно.»1

      И вот опять я вспоминаю Сонеты Шекспира, словно одержимая думая о нем. Но здравый рассудок, который все еще остался во мне, говорит, что так нельзя. Я снова смотрю на телефон, понимая, что жду его звонка.

      – Ты до сих пор его любишь. Да? – Шарлотта смотрит мне в глаза.

      – Я не знаю. Но я пообедаю с ним, когда он мне позвонит. Если позвонит. – Исправляюсь я.

      – Он точно тебе позвонит, только не наделай глупостей.

      Мы расплачиваемся и выходим из ресторанчика. Я вдыхаю свежий ноябрьский воздух, понимая, что до Рождества осталось совсем немного. Осматриваюсь по сторонам. Осень в Нью-Йорке очень красива. Я так люблю Нью-Йорк.

      ***

      Следующим утром я встаю и как обычно собираюсь на работу, уже смирившись с тем, что Картер не позвонит. Это даже к лучшему. Он тоже понимает, что нам обоим это не нужно.

      Мы бы не смогли

1

Вильям Шекспир, Сонет 141, перевод С. Я. Маршака