Падение: битва за Агору. Александр Вер

громко слушали музыку прямо в подъезде и вдыхали какую-то гадость. В общем, Бун тогда навёл шороху на весь дом. После происшествия ему никто ничего не сказал, но Буну было стыдно вспоминать, как пьяный бил зарвавшихся малолеток.

      Он почесал за ухом:

      – Любопытно…

      Талайла расплылась в улыбке:

      – Да? Вы не знали?

      Бун хлопнул себя по лицу, стараясь скрыть стыдливую физиономию. Талайла добавила:

      – Вы – наш лучший сосед!

      – Кто говорит? – с недоверием буркнул Бун.

      – Никто. Вы очень добрый! Я это чувствую, – Талайла повеселела и подпрыгнула, потом задумалась и пробормотала. – Почему не вы мой отец?

      Бун пожал плечами. Ему не хотелось расстраивать эту затравленную девушку, живущую с тяжёлым ощущением, что она не такая, как все, окружённую недалёкими сверстниками, ещё и тем что её отец – пьянь и мерзавец. А он – Бун даже не мог дозвониться до старшей дочери, она не брала трубку. Младшая иногда звонила сама, но быстро спрашивала – как дела, и, ссылаясь на разные занятия, заканчивала разговор.

      – Плохой из меня отец, Талайла, – тихо сказал он.

      – Да ладно! – она отмахнулась. – У вас же дочка?

      – Неважно, – погрустнел он.

      – Мама говорила, что она вас любит!

      – Ага… Как же… – хмыкнул он.

      – Глупости! Как вас можно не любить? Я бы любила… – Талайла выпятила нижнюю губу.

      – Талайла, заканчивай! – рявкнул Бун.

      Но девочка не испугалась его наигранного рыка, а наоборот, прыснула со смеху:

      – Я не хотела. Просто, зачем вы говорите так? Вы же хороший!

      Спорить с Талайлой было бесполезно. Она вдолбила себе, что сосед у неё – заправский сверхчеловек. Бун отошёл, сел в кресло, утонул в удобной обивке и расслабил плечи:

      – Ляжь, отдохни, пока мать не придёт, – он указал на синяк. – Тебе не стоит давать ноге нагрузку. Минимум час полежи.

      – Да. Действует, – согласилась Талайла и легла, свесив ноги болтаться почти до самого коврика.

      Она отвернулась в сторону окна и тут же подскочила и крикнула:

      – МОНСТР!

      Кресло ушло из под Буна. Он вскочил с готовностью прыгнуть на врага. Талайла показывала на окно. За стеклом раскачивалось на фоне ночного неба многорукое чудовище нечеловеческих очертаний, в стороны торчали щупальца, а страшные тёмные глаза смотрели прямо на него. Бун видавший за свою жизнь многое, омертвел от страха. Холод сковал его. Силуэт висел снаружи на фоне далеких огней и казалось запросто раскачивался, цепляясь за стену, на уровне двадцать седьмого этажа. Бун моргнул и силуэт исчез. За окном зашуршало, будто фасад зацарапали огромные ножи. Талайла бросилась вниз, прочь от окна, упала на пол и закричала:

      – Дядя Бун! Монстр! Это – оно! Спасите! Заберите меня!

      Девушка сжалась клубком и боялась посмотреть. Ставший колом Бун ощутил мурашки и мысленно поискал пистолет. В тумбе! Бун чуть не сломал ящик, открывая, вырвал из коробки оружие и направил на окно. Но с пропажей монстра исчезли и шорохи. Осталось только повисшее в комнате ощущение, от присутствия неведомого и необъяснимого.