Падение: битва за Агору. Александр Вер

mphasis>И висну над дорогой.

      Гляжу на тени, что бредут

      Внизу с изнемождением.

      Не люди – куклы, их

      Рисует мне истерзанное воображение.

      Я сплю и вижу страшный сон:

      Здесь скованные льдом -

      Дома, фигурки равнодушных,

      Всё кругом!

      Направо дышит ядкий смрад

      Налево нечем уж дышать.

      Я не дышу,

      Но я грущу.

      До ненависти, до изнеможенья.

      Желаю столкнуть в пропасть этот мир?

      Чтоб испытал он…

      Чудовищное падение!

      – “Ненависть!” Ната Феро сборник “Эпоха Падения Союза”.

      Глава 1. Чудовища

      Погрязший в неге надуманного счастья, разум социума может произвести на свет только чудовищ! И это заметили задолго до нас с вами…

      – Грапп Феро “Корни истины”

      Дом Буна напоминал многоквартирный колосс – огромный куб закрывающий горизонт. Он вырос за поворотом и приближался. Буна к подъезду часто подвозил служебный автомобиль. Позади шофёра Бун устало разглядывал спешащих пешеходов, посетителей кафе, занятых созерцанием своих докеров, уличных блудниц, финансистов, администраторов и прочих. Их образы смазывались в одно замыленное неспокойное пятно. Даже ночью Тетра кипела жизнью, ни на миг не засыпая. Она, вечной мясорубкой, заглатывала в себя и перемалывала, забирая у жителей энергию. Затем выплёвывала кого куда.

      Жители, увлекаясь игрой в собственные судьбы, охотно отдавали энергию, чтобы узнать победят или проиграют на этот раз. Проигравший, валялся в грязных переулках, бездомным или нищим. Тот, кто выигрывал, жили на самом верху. Бун жил на двадцать седьмом этаже своей пятидесятиэтажки. За своё относительное благополучие он мог благодарить только Альба. Не будь в начальниках этого мудрого человека, Бун, скорее всего, превратился бы в фарш, изрыгаемый мясорубкой Тетры, и спился, как те, кто спал под мостом и дрался бы со всеми за еду.

      В выжигающем жизни мегаполисе судьбы имели неширокий выбор: нищие искали еду; рабочие соревновались за выживание в маленьких квартирках; состоятельные за то, чтобы урвать состояние; а финансовые воротилы за то, чтобы отхапать себе абсолютно всё. Формы соревнования определяли принципы Тетры – предприимчивость и конкуренция. Постоянное напряжение, невыносимый стресс основывали и двигали жизнь не только на Топале, но и на каждой планете Союза.

      А вот Бун совсем не был предприимчивым. Он знал, что такие простаки, как он, расплачиваются за простоту своего ума и заканчивают жизнь неладно в этом жестоком мире. Ему просто несказанно повезло после потери руки и выхода на пенсию с протезом. С киберпротезом (хоть и отлично сделанным) он никому не был нужен, но неожиданно для себя прошёл психологический тест в приёмной Альба, и думал, что случайно получил достойную работу у одного из самых значимых чиновников министерства.

      Бун вошёл в жилище, которое считал своим. За квартиру перед банком он до сих пор не расплатился. Одна-единственная комната-студия встретила его унылым молчанием, но хотя бы приглушила тот вечный гул города, который стоял за окнами. Звуки Тетры – внешнего мира, никогда не выветривались. Сколько Бун себя помнил, он слышал постоянный, то нарастающий, то спадающий зудящий шум. Даже в квартире он не утихал, но хотя бы утрачивал свою гнетущую силу. Бун сопротивлялся зуду, пожирающему изнутри. Он знал – это Тетра старается высосать из него соки. От жара Бун терял силы и старел с каждой секундой. Путался в мыслях, но всё же сопротивлялся. Старался как можно дольше сохранять рассудок под давлением мегаполиса.

      Чтобы не замечать слабость, Бун как всегда включил телевизор и достал из рюкзака замороженный ужин. Бросил его в микроволновку, запустил нагрев и попросил голосовую систему, переключить говорливого вруна из “Новостей”, на канал с “Плантацией”. Это было круглосуточное шоу, где актёры жили в живописных домиках за городом и ухаживали за красивыми грядками. Зелени в Тетре не хватало, поэтому “Плантацию” смотрел каждый, кто желал поглазеть на причудливые кусты с огурцами и прочими овощами. В Тетре их запросто можно было купить, но не увидеть, как растут. Зелень завораживала Буна. Он не мог объяснить тягу, видеть саженцы и как они распускаются на клумбах. Ему просто нравился зелëный вид и всё!

      Грядки и теплицы и на этот раз не подвели. Наливная кукуруза поплыла по экрану, кабачки и маалы замысловатых форм тёплыми тонами вызвали мурашки. Накатила грусть, оттого что росла вся эта красота далеко и недостижимо. Вот только актёры в “Плантации” порой настолько переигрывали и паскудно шутили, что Бун при их ужимках вспоминал свой единственный поход в театр. Уж слишком они напоминали Юлию и придурка Ромио. Иногда, казалось, будто сценарии и реплики создавал один и тот же извращённый мозг. Наконец, очередной глупый хохот прервал рекламный ролик другого шоу – “Купол” – занятная штука, и Бун безболезненно переключил на неё.

      Он не смотрел