Иллюзион. Сказки оживают в полночь. Ирина Муравская

в ней. Дышать становилось больно. Фокс чувствовала, как её колотило.

      Скоморох уже еле хрипел. Его ноги, облачённые в нелепые сапоги с бубенчиками, подёргивались в предсмертных конвульсиях. Кто-то пытался вмешаться. Она не видела, кто. Всё происходило в тумане. В теле резвился чужой. Именно он сжимал пальцы на шее шута. Он хотел его смерти. Не она.

      Когда уже казалось, что всё кончено, кто-то схватил Регину за плечи и с силой рванул на себя. Хватка ослабла. Скоморох рухнул на землю, сипя, кашляя и растирая красное горло. Фокс вынырнула из утаскивающей её на дно воронки, делая блаженный вдох. Перед глазами рябило. Толпящийся вокруг народ слился в единое смазанное пятно. Разноцветную кляксу, которая кружила и кружила в бешеной карусели, вызывая тошноту.

      Фокс, пошатываясь, отпрянула назад. Люди расступались, видимо, приняв её за душевнобольную. Даже руки марать не хотели, потому и придержать падающие тело не спешили. Помощь пришла в лице деревянной конструкции, на которой что-то лежало. Кажется, подделки из глины. На подставке сверкнула сталь. Какой-то рабочий инструмент с более-менее острым лезвием. Как шило. Регина схватила его неосознанно и на плетущихся ногах кинулась туда, где свидетелей было меньше.

      Ноги ходили ходуном, как у пропоицы со стажем. Дважды она едва не упала, но гравитация умудрялась её удержать. Да, судя по проносящимся мимо взглядам, она действительно напоминала пьянчужку. Спрятаться. Нужно спрятаться. И вернуть себе здравый рассудок. Чтобы закончился этот хоровод. Чтобы перестало штормить. Чтобы названый гость в теле ушёл. Оставил её в покое.

      Не дошла. Сил уже не было. Фокс сползла вдоль какого-то заборчика, стискивая деревянную рукоятку дрожащей рукой. Скатывающийся со лба пот заливал глаза. Губы дрожали.

      – Уходи. Прочь, ― процедила сквозь зубы она, пошатываясь и запрокидывая голову.

      Затупленное лезвие инструмента не желало разрезать кожу, лишь слегка полоснуло по запястью. Пришлось, закусив губу, приложить усилия. Сознание заполонила боль. Приятная, пульсирующая. Боль избавления. По руке тонкой струйкой потекла кровь, и Регине казалось, что вместе с ней выходит и сидящая в ней чернота. Словно из раны текли чернила.

      Ещё. Нужно ещё. Занесённую кисть перехватили в полёте.

      – Не нужно, ― перед глазами замаячило красивое лицо парня. Тёмные волосы у него торчали вихрем, а ярко-синие глаза смотрели с беспокойством… Почему с беспокойством? Какое ему дело до незнакомой девицы?

      – Ты не понимаешь… ― её рука настойчиво рвалась завершить начатое, но Генри держал её крепко.

      – Возможно. Но я точно знаю, что это не выход. Ты и сама это знаешь, ― Фокс понимала, что он прав, но внутри ещё сражалась за собственную свободу. Её трясло и качало, как наркоманку во время ломки. Но всё же ломка отступала. Медленно, рывок за рывком. Но отступала. ― Вот так, ― Атлас осторожно забрал из ослабевших пальцев шило и зашвырнул куда подальше. ― Хорошо. Лучше? ― Регина неуверенно кивнула. Пропитанные