Иллюзион. Сказки оживают в полночь. Ирина Муравская

это уже был день? Двадцатый? Двадцать первый? Наверное, и неважно. Одно он точно знал ― Серебряное царство осталось позади. Начались нейтральные земли. То ещё местечко. Кого тут только не обитало. Об этих территориях ходили разные слухи. Именно сюда в основном стекалась ищущая приключений неугомонная молодёжь. Те, кто постарше обычно были поумнее и тихо сидели дома.

      Вот и болотные топи остались в стороне. Генри, наслышанный о негостеприимной ведьме, живущей в избушке на курьих ножках, благоразумно не стал связываться с нравной старушкой. Решил обойти и угодил в лес невест ― кладезь заколдованных барышень. На любой вкус и цвет. Вот только почему и за что они были прокляты, никто не знал. Тут как рулетка. То реально милую и добрую встретишь, то на такую стерву напорешься, что сразу станет понятно, почему от неё избавились. За такими услугами частенько, кстати, к Баба-Яге и обращались.

      – Эй, брат! ― окликнул проходящего мимо Генри высокий плечистый мужик, сидящий на пеньке возле подвешенного на цепях стеклянного гроба и точивший топор. ― Будь другом, поцелуй красавицу, а.

      Генри осторожно приблизился. Уж больно интересно было посмотреть, что за красавица такая там лежит. Вот только вместо красавицы на атласных покрывалах сладко похрапывала далеко не миниатюрная девушка. Удивительно, как цепи выдерживали эту… пышку с тройным подбородком.

      – Не, спасибо. Я жениться пока не тороплюсь, ― осторожно попятился Атлас, надеясь, что в отместку в него не прилетит топор.

      – Ну поцелуй. Жалко тебе что ли? ― жалобно продолжал упрашивать его мужик. ― Уже пятый год тут по очереди с братьями дежурим, никто не хочет. А сестру всё разносит и разносит. Скоро новый гроб придётся делать. На этот раз не хрустальный, а то может не выдержать.

      – Проклятье? ― посочувствовал Атлас.

      – Гены. Вся в мать пошла. Та тоже в двери не пролазила.

      Сдержав рвущийся смех, Генри мирно распрощался с беднягой и поспешил дальше.

      – Эй, красавчик, поцелуй меня. Красоткой обернусь, ― квакала ему вслед лягушка в пруду.

      – Врёт она всё. Уродина она. А вот я красавица. И готовить умею, ― проквакала другая.

      – Рот свой жабий закрыла! ― осадила её первая. ― Я на очереди.

      – Сама идиотка. И от тебя воняет тухлятиной. Опять дохлых мальков жрала? ― не осталась в долгу вторая.

      Послышался всплеск. Лягушки поплыли устраивать женские разборки. Генри поспешил дальше.

      – Не наступи! ― запищала под ногами проезжающая в крохотной карете невеста-мышь, когда он переходил мост.

      – Добрый молодец, не подходи мимо. Я царевна, дочь царя морского. Всего тридцать дней и тридцать ночей, и я буду твоей, ― грациозно выгнула шею белоснежный лебедь.

      – Спасибо, но мне некогда, ― извинился тот, ускоряя шаг.

      – Грубиян! ― сердито всплеснула на прощание крыльями лебедь, от чего во все стороны полетели брызги.

      Генри от греха подальше поспешил покинуть филиал города Иваново. Иначе сидящая на камушке Алёнушка, умоляющая спасти