Говоруны. Александр Руджа

плюхнулся на свободное место, вытирая пот со стриженного «ёжиком» лба. Он и без бронежилета с обвесом выглядел здоровенным, как гора.

      – Я понял так: не иди навстречу Баду, Бад и сам найдет тебя, – проговорил Лейтенант.

      – Недурно сказано, – оценил десантник. – Для ковбоя.

      – Я тоже не всегда был ковбоем. Мы все раньше были кем-то, кто мирно лежит теперь под уютным могильным камнем. Нонсенс, скорее, всегда оставаться прежним. Даже памятники стираются с течением столетий, время ровняет резкие линии, вода распирает трещины. Тысяча лет, другая – и вместо острого мраморного шпиля перед нами приземистый прыщ, похожий на половой орган школьника.

      – Яркая метафора. Думаю использовать её, когда Гидрар опять начнёт тискать инопланетных шлюх в верхних комнатах.

      – А про тебя болтают, что ты одновременно находишься в настоящем, прошлом и будущем.

      – Чистая правда. Но придётся поверить мне на слово – проверить это ты никак не сможешь. Кстати, мы уже вели этот разговор. Примерно через пятьдесят лет, когда ты уже достаточно пригляделся, и решил, что мне можно доверять.

      – Лживый сукин сын, вот кто ты такой.

      – Я – внушающий доверие психопат.

      – Не зазнавайся понапрасну.

      Понятно, что за сто с хвостиком лет после появления Города-минус-один человечество никак не могло распространиться по Галактике, основать Институт Реальности, войти в контакт с чужими расами и достигнуть своего нынешнего положения. Но этого и не требовалось: коллективное бессознательное настолько хорошо представляло себе возможность путешествий во времени, что те действительно появились в реальном мире.

      Никаких сложностей с «эффектом бабочки» и массовыми десантами идейных пацифистов, жаждущих убить Гитлера, не случилось. Хронопортация оказалась делом сложным и затратным по энергии и деньгам, а потому позволить её себе могли очень немногие, в основном – транснациональные корпорации. Они время от времени выполняли точечные корректировки Первоначальной Линии реальности в прошлом с целью увеличить свои нынешние активы, и поскольку ни одна из корректировок не привела к глобальной катастрофе, то постепенно пришли к выводу о безвредности таких манипуляций.

      На самом деле измененные события просто накладывались друг на друга, как слоёный пирог, вызывая квантовую неопределенность, но такие мелкие детали для корпораций были не важны.

      – Слушай, Бад, – в разговор влез Булат. – У меня глотка горит. Сушит, понимаешь, будто туда насыпали горячего асфальта. Мне бы повторить, как пару дней назад.

      – Мне бы тоже не помешало, – согласился десантник. – Но время бежит вперёд, а бармену пора лечь спать. Так что придется сообразить самому.

      Он протопал к стойке, со звоном пошарил под ней и грюкнул о столешницу две пузатые зелёные бутылки, повыше и пониже.

      – «Маунтин Дью» и «Джемесон». Рецепт прост – один к одному. Повторять до готовности, бар работает до последнего