Говоруны. Александр Руджа

она же на всю голову отбитая! – Клэм быстро шевелил пальцами, словно вслепую набирал на клавиатуре особенно сложный текст. – Ни одного здорового воспоминания, ни единой разумной мысли, сплошной тлен и разложение. Даже я, когда в доску обдолбанный спал со своей мачехой-калекой, не мечтал ни о чём подобном! Завидно видеть столь совершенное безумие!

      – Ковбой, твои с шести до двенадцати, мои с двенадцати до шести, как понял? – автомат остался в правой руке десантника, а в левой чудесным образом образовался дробовик «Панкор Джекхаммер». – Фикус, держи эту дрянь в стазисе, Клэм – страхуй нас и переписывай код! Вряд ли у нее там больше, чем…

      – Шаг вперёд! – каркнула демоница. – Разорвать сволочей!

      Зомби двинулись на них. С каждым шагом вверх поднимались облака искр, словно они шли через потухшее, но не прогоревшее кострище. Пули вырывали из призрачных тел куски клейкой, тающей плоти, но вреда им причинить, разумеется, не могли – зомби представляли собою лишь ментальные проекции фантазий хозяина, движимая только мозговым электричеством тупая материя. С таким же успехом можно было воевать с пикселями на экране компьютера, хлопая по ним ладонью.

      В этом, собственно, и заключалось истинное могущество трэш-мастера.

      От грохота закладывало уши – револьвер Лейтенанта не слишком подходил для работы в помещениях, а прогулявшееся по закоулкам эхо возвращалось и давало пинка обалдевшим барабанным перепонкам. Раритетный «Джекхаммер» стрелял гулко, словно по железной бочке били прутом, и даже сухой старческий кашель «Вала» постепенно умолк. Бад с руганью отбросил автомат: пули из блицметалла бессильны против существ, нечувствительных к боли.

      Молнии Чумного Доктора жалили демоницу без перерыва, оставляя на гладкой коже чёрно-красные пятна ожогов, трещины, сквозь которые сочились медленные капли, отверстия и проплешины. Но запас сил у неё оказался просто-таки феноменальным.

      – Шаг вперёд! – вопила Геллер, с неживым электрическим гулом вися в воздухе. В кожистых птичьих веках набухала влага, клюв раскрывался широко, словно хотел разорвать кого-то. – На погибель! Бей-убивай!

      Зомби горели, взрывались, распадались на части – но шли. С простреленными сердцами, на полуоторванных ногах, с головами, в которых было больше дырок, чем в швейцарском сыре, – они шли, потому что должны были идти. Шли, потому что не умели хотеть ничего другого. Пожалуй, в этом было что-то героическое.

      – Бей-убивай! – хрипела демоница, корчась от разрядов молний. В глубоко посаженных огромных глазах билась радость.

      Звук они услышали сразу: будто лопнула басовая струна на гитаре. И сразу же, словно реагируя на звук – хотя это, конечно, не так, – истончилась и рухнула защита трэш-мастера. Геллер нелепо взмахнула в воздухе руками, свалилась на пол и вспыхнула. Белое пламя с голубоватым отливом, как от ацетиленовой горелки, поглотило искорёженное тело, сожрало его в секунды и унялось,