Жизнь Светланы Кульчицкой в столице. Книга 2. В поисках тайны. Оксана Крапивница Кравченко

чему-то ухмыляясь в густые усы. Я поприветствовала его:

      – Очень рада Вас видеть, батюшка, – и поцеловала, – Как долетели? Где матушка?

      – Хе! – отец остановился, разглядывая меня. – Иди, переоденься, за ужином все расскажешь.

      Я собрала решимость:

      – После ужина позвольте зайти?

      Он, конечно, нахмурился и проворчал, что на порог ступить не успели, а дочь уже аудиенции требует.

      – Что-то срочное?

      – Не знаю, отец, потому и тороплюсь.

      – Ладно, зайди после ужина.

      …После ужина я явилась к отцу в сопровождении Гвадьяваты, и рассказала, что в нашем новом преподавателе аналитик опознал «опасный объект класса „меняющий обличья“, о котором необходимо немедленно доложить в Совет». Ну, вот я и докладываю.

      Отец нахмурился и обратился к Гвадьявате:

      – Как ты его назвал?

      – «Клыхладан рихта»

      – И что это значит?

      – Это на ликантропском языке. Тип существ особой опасности. «Меняющие обличья» могут выглядеть как угодно.

      – И как же ты его вычислил?

      – Я умею их опознавать, но не могу объяснить как.

      Отец раздраженно хмыкнул.

      – На каком основании о них следует докладывать в Совет?

      – Протокол №13/б, утвержденный в первый год от Декларации, устанавливает необходимость передачи сведений в Комиссию по наблюдению и противодействию опасным объектам.

      – Что ты мне голову морочишь! – рассердился пан Севастьян, – Такой комиссии при Совете нет!

      – Так точно, – подтвердил Гвадьявата, -ее расформировали 25 лет назад по рекомендации пана советника…

      – Ты что, испытываешь мое терпение? – вкрадчиво поинтересовался отец.

      Гвадьявата замер как замороженный. А мне внезапно стало страшно.

      Отец сказал, как плюнул:

      – Ты ошибся, Четверка. Еще пара подобных ошибок, и я тебя сменю на более совершенную модель. Пошел вон!

      Гвадьявата вышел молча.

      Отец прошелся по кабинету, недовольно ворча:

      – Ну раз уж ты, дочь, все равно отнимаешь у меня время… Так кто этот опасный субъект?

      – Г-н Черный Дагда Брюсович, преподаватель практической истории.

      – Слышал о нем, Эккерт его хвалит. Надо бы самому посмотреть… Разрешаю пригласить этих твоих студентов к нам в субботу. И Черного тоже. Сам взгляну. Все. Свободна.

      Я поклонилась и выскочила за дверь.

      …Все были чем-то заняты. Матушка беседовала с г-жой Владиленой. Яся навещала брата в больнице. Об этом сообщил г-н Яцек, остановленный мною в коридоре, а также заверил меня, что здоровье Генриха идет на поправку. Г-н Яцек слишком воспитан, чтобы показать нетерпение, но когда в коридоре остановился сначала лакей, а потом служанка, я поняла, что создаю затор, и отпустила его. За моей спиной служанка торопливо защебетала.

      Мимо меня в сторону отцовского