Жизнь Светланы Кульчицкой в столице. Книга 2. В поисках тайны. Оксана Крапивница Кравченко

Похоже, что ликантроп в Университете вызывал недоумение. Не зная, как отнестись к такому явлению, его настороженно избегали. Студенты либо огибали оборотня, направляясь к выходу, либо никуда не торопились, – собирались группами, беседовали.

      Вокруг Яны Понятовской собралась небольшая толпа. Яночку это вполне устраивало. Она была хищно небрежна. Раздав своим кавалерам веер, сумочку и перчатки, сейчас она непринужденно беседовала то с одним, то с другим, поблескивая глазами и мило посмеиваясь. До насмешек над оборотнем им оставалось немного, уже доносились приглушенные смешки в его сторону.

      У противоположной стены, как бы в пику Яне, г-н Мария Гранде также оказалась в центре компании. Три девушки, видимо подруги Гранде, носили черные пиджаки поверх платьев. Сама же г-н Мария Гранде щеголяла в мужской фрачной паре и вертела в руке трость. Ее выдавали плечи, слишком узкие для юноши.

      Поль тем временем разглядывал Катца.

      – А он – смелый парень, – хмыкнул Поль, кивая на оборотня, – и, похоже, не дурак подраться. Всей своей позой – и растопыренными локтями, и местом, где он встал поперек прохода, – оборотень как бы подначивал: «Ну, кто рискнет?»

      Поль решительно направился прямо к Катцу:

      – Г-н тан Лоуренс, рад знакомству с Вами. Мое имя – Поль Дюбуа.

      Ликантроп обернулся за мгновение до того, и теперь смотрел на Поля:

      – Г-н Поль Дюбуа, – ответил он, слегка растягивая слова, – если Вы рады нашему знакомству? – здесь оборотень сделал вопросительную паузу.

      – Да, я предлагаю свою дружбу, г-н тан Лоуренс.

      – В таком случае я тоже рад нашему знакомству. У людей это принято скреплять рукопожатием? Извините, я еще плохо говорю на вашем языке.

      – Ну, если Вы принимаете мое предложение, то я с удовольствием пожму Вам руку.

      Поль протянул руку, и оборотень осторожно прикоснулся к ней своей ладонью. Поль продолжил говорить:

      – Позвольте представить Вам моих друзей – паненку Светлану Кульчицкую и Франтишека Грымзу.

      – Тан Лоуренс, – поспешно вступила я в разговор, – Вы – подданный нашего государства или приехали из-за границы?

      Тот оценивающе глянул на меня своими зелеными глазами, помедлил, как бы выбирая варианты ответов, и задумчиво произнес:

      – Прошу прощения, я слишком плохо понимаю ваш язык.

      «Не желает говорить на эту тему?» – удивленно подумала я, и как выяснилось позже, была права. Если Лоуренсу не нравился вопрос, то он немедленно ссылался на незнание языка. Впрочем, в остальном Катц оказался отличным парнем.

      …Следующим занятием у нас была лекция «Языкознание и литература». Преподаватель Иржи Алексеевич Белинский – моложавый, чуть лысоватый, с мягким голосом и доброжелательной усмешкой, – мне сразу понравился. Он огласил список книг, признанных действительно древними, с которыми нам предстояло ознакомиться по предмету. Авторы и названия книг были мне большей частью незнакомы. Разве что сказки Толкиена и леди