Жизнь Светланы Кульчицкой в столице. Книга 2. В поисках тайны. Оксана Крапивница Кравченко

надписали утром перед занятиями. У Поля, кстати, прекрасный почерк. Франтишек тоже хотел помочь, но писать не рискнул, взялся диктовать, но тоже неудачно. Мы поручили ему ставить галочки в списке.

      Принимая приглашения, сокурсники благодарили, цокали языками. Сразу же пошли слухи – первый курс приглашен в особняк Кульчицких! Мне было приятно. Если уж я Кульчицкая, то следует пользоваться своим положением.

      Яна Понятовская удивила меня. Повертев в руках приглашение, с восклицанием:

      – Ах, как мило, как восхитительно! – она огорошила меня вопросом:

      – А твой молодой человек будет на приеме? Ты ведь представишь мне своего героического поклонника?

      Я слегка растерялась:

      – Кого?

      – Ну, того, кто дрался из-за тебя на дуэли, – продолжала ворковать Яночка, – бедный молодой дворянин Вашего Дома. В газетах писали, что его зовут Генрих.

      – Ах, Генрих, – сообразила я, – к сожалению, он еще в больнице. Он был тяжело ранен.

      – Это так романтично, – продолжала Яна, – когда из-за девушки дерутся на дуэли! Это как в старинных балладах! Этот твой Генрих – он такой романтичный! Так мало настоящих рыцарей… Нынче молодые люди так скучны!

      – Мне эта дуэль не показалась романтичной, – невольно вырвалось у меня при воспоминании, в какой ужас я пришла, узнав, что Генрих при смерти и ему грозит судебное преследование.

      – А он уже сделал тебе предложение? – продолжала щебетать Яночка, – Твои родители наверняка откажут, ведь это форменный мезальянс. И тогда ему придется тебя украсть! Как мило! А вы уже условились?

      Я попыталась остановить ее фантазии:

      – Г-н Генрих Зборовски, – строго сказала я, – очень воспитанный молодой человек, и он, конечно, ведет себя самым достойным образом…

      Уже заканчивая фразу, я поняла, что допускаю чудовищную двусмысленность.

      – У! – поскучнела Яна, – Какая ты бука! Я понимаю, что у вас секретик. Но мне, своей лучшей подруге, ты могла бы рассказать откровенно…

      Яночка надула губки и демонстративно удалилась. Я осталась стоять, потихоньку приходя в себя от ее напора. Поль, случайно оказавшийся свидетелем этой беседы, хмурил брови.

      После занятий я распорядилась отвезти меня в больницу, чтобы навестить Генриха. Здание больницы уже не показалось мне таким безнадежно унылым как в первый мой приезд. Поднявшись по лестнице, я обратилась к дежурной сестричке:

      – Я – паненка Светлана Кульчицкая, приехала навестить г-на Генриха Зборовски. Будьте добры, предупредите его.

      Девушка в белом платке сестры милосердия резво упорхнула. Впрочем, она вернулась довольно быстро и доложила, что, к сожалению, г-н Генрих спит, но если паненка прикажет разбудить…

      – Нет, нет. Передайте, что я беспокоюсь и желаю ему выздоровления. Впрочем, я напишу.

      Я быстро нацарапала записку на листе из учебной тетради:

      «Милый Генрих! Врач сообщает,