Поминальный король. Дмитрий-Аристарх Борисов

скорее, Маша ждет, – торопила жена.

      Он, морщась, натянул джинсы, рубаху, свитер, куртку, сунул ноги в остывшие ботинки. Замотал кровящую руку носовым платком и натянул сверху перчатку.

      – Я готов.

      Жена в это время стянула с Маши комбинезон. Дима взял дочку на руки, донес до проруби.

      – Окунешься?

      – Холодно. Я боюсь.

      – Тогда давай одеваться.

      Маша со слезами на глазах оглядела родителей.

      – Нет. Я искупаюсь.

      – Умничка. Я быстро, – Дима поднес ее к длинной части проруби, встал на краю, расставил широко ноги, проверяя баланс. Потом крепко сжал запястья дочери, поднял и опустил тело в воду до плеч. Моментально вытащил. Маша закричала. Дима чувствовал себя последним извергом.

      Оля быстро натянула на дочку комбинезон и накинула одеяло, Дима схватил Машу в охапку и побежал по тропинке по направлению к «Кайену». Открыл заднюю дверь, осторожно сунул внутрь сверток из одеяла. В салоне было еще тепло, но Дима усилил работающую печку, чтобы нагреть машину.

      – Маша, ты как? – спросил он.

      Одеяло зашевелилось, и из него появилась голова дочки.

      – Нормально, – спокойно сказала Маша.

      Дима усмехнулся.

      В этот момент он заметил во тьме человеческий силуэт и, присмотревшись, увидел, что это Оля. Жена пробежала мимо машины, видимо не заметив ее, в сторону «Ленты». Дима посигналил, и Ольга быстро подбежала и открыла дверь. Она дрожала, зубы стучали. Дима увеличил мощность печки. Жена посмотрела на него с благодарностью.

      – Ну что, поедем? – спросил Дима. Он весело посмотрел на дочку с женой. – Или еще по разику искупнемся?

      – Ты шутник, – возмутилась Маша.

      – Барсик, давай ты сам сбегаешь.

      – Без вас никуда. Ну раз не хотите больше приключений, значит, поедем в серую, скучную жизнь, – с притворной грустью сказал Дима.

      В душе прыгали ангелочки, будто он только что решил очень важную задачу. Дима взялся за рычаг переключения передач и втопил педаль газа. «Кайен» зарычал и рванул с места.

      – Я вот не понимаю, зачем мы полезли в эту прорубь, – сказал Дима, когда они сидели дома и пили вино. – Экстрим полный. Почти ночь, дикий мороз с ветром, ни людей, ни спасателей. Если бы мы не пошли, то ничего бы не случилось.

      – Мне кажется, экстрим у нас в крови, – сказала Оля. – Вспомни, когда мы открыли кафе, то через месяц пошли прыгать. На веревках с крыши крематория.

      – Кто-то посчитал нас сумасшедшими.

      – Это были все наши знакомые, – засмеялась Оля. – Я сама, когда стояла на краю на гнущихся от страха ногах, думала, что с ума сойду. Помнишь. Пять минут не решалась шагнуть вперед.

      – Но прыгнула же все-таки, – довольно сказал Дима.

      – Это было страшно.

      – Я сейчас вспоминаю это как приключение. Не самое приятное, но нужное.

      – Ты пофилософствуй еще, – сказала Оля.

      – А я попробую, – Дима отодвинулся на всякий случай, допил бокал и налил