Бриг «Ужас» и другие рассказы. Александр Беляев

произнес он глухим голосом. – Мое судно было обстреляно, и я должен найти и наказать виновного.

      – Он, вероятно, гораздо сильнее "Грифа", – заметил Самойлов.

      – Если вам угодно, я дам вам восьмивесельный вельбот, и вы можете покинуть судно. Но я знаю, что мне делать.

      – Вы погибнете, – попробовал подействовать на решение командира профессор.

      – Милостивый государь! – сказал, отчеканивая каждое свое слово, Любимов: – прошу вас не вмешиваться в распоряжения командира судна и немедленно отправляться в свое помещение!

      Самойлов, видя всю бесполезность убеждений, повернулся и начал сходить с мостика. Он был уже на половине лестницы, как вдруг вверху раздались быстрые шаги Любимова и его тихий окрик:

      – Готовь пушку! Курс на запад!

      – Есть! Курс на запад! – так же тихо, словно эхо, повторил приказ штурвальный.

      Самойлов сбежал на палубу и, прижавшись к стене кают-компании, начал наблюдать. Над морем повис тяжелый, непроницаемый мрак. Даже седые гребни ударяющих в борта "Грифа" волн не выделялись из темноты. На небе не было ни одной звезды. Однако сквозь плеск волн и свист ветра до слуха Самойлова доносились какой-то шум и гудение. Порой ему казалось, что в темноте что-то маячит, большое и призрачное, и мчится вперед прямо на него.

      – Он опять скрылся… – послышался тихий голос Любимова, и капитан начал по-норвежски объяснять шкиперу: – Я его видел слева на меридиане Иоланги. Большой трехмачтовый парусник… Все паруса были поставлены, и шел он бешеным ходом… А теперь пропал, словно в воду канул…

      – Может быть… пират? – заметил норвежец. – Хотя о таких крупных разбойниках здесь никогда не было слышно.

      – Черт его знает, кто он! – выругался Любимов. – Только пусть уж лучше бросится на меня, а не пропадает так… сразу.

      Ветер понемногу стихал, и небо начинало светлеть. Тучи мчались еще, но там, где они прорывались, виднелся уже туманный, дрожащий свет луны. Когда лучи ее упали на море в миле к северо-западу, Самойлов увидел на фоне светлого неба черные паруса и узкий корпус судна, накренившегося на левый борт и быстро режущего воду.

      – Парусник идет на нас! – крикнул он, поднимая кверху голову.

      – Есть! – ответил вахтенный матрос, и все стихло.

      Черное судно быстро приближалось. Уже видна была высокая волна, вскидываемая его острым носом, и длинный кормовой флаг, полощущийся в воде. Судно шло без огней, и по ходу его нетрудно было догадаться, что оно намерено пересечь путь "Грифа".

      – Полный ход! – скомандовал вдруг громким и уверенным голосом командир. – Руль прямо! Готово?

      – Есть! – ответил голос Сидорчука. – Готово!

      – Пли!

      Один за другим три гулких выстрела грянули над палубой и озарили мгновенными вспышками борт и бьющиеся за ним волны. Набежали тучи, и опять густой мрак окутал все. Судно исчезло, и не было слышно игры ветра в его парусах и плеска воды у носа.

      – Стоп! – раздалась команда, и "Гриф", постепенно умеряя