Бриг «Ужас» и другие рассказы. Александр Беляев

его послали изучать Ледовитый океан. Он ушел на баркасе в море, а мы-то в это время и снялись. Он на берегу не успел с нами сговориться… Один человек – не помеха, даже веселее – все же новый человек, ну, и взяли мы его…

      – Мы знаем о профессоре Самойлове, – сказал чиновник: – и очень беспокоились за него: думали, что утонул. Только через месяц рыбаки нам донесли, что на "Двине" он ушел.

      – Вот профессор все молчал, а когда у нас начался пожар, покачал головой и сказал: "Я его нашел! Это он творит бессмысленное, безумное зло!" И больше ничего не говорил, только смотрел в бинокль и много-много писал…

      Ответив на заданные ему вопросы и подписав свой рапорт, шкипер откланялся и ушел.

      В тот же день в портовую контору был вызван и профессор Самойлов.

      Между ним и портовыми властями произошел очень короткий и многозначительный разговор.

      – Вы профессор Василий Власович Самойлов? – спросили его.

      – Да! Я командирован в северные воды Академией Наук, – ответил, отказавшись от предложенного ему стула, ученый. – Надеюсь, что вам это доподлинно известно из телеграмм Академии и Географического Общества. Вам угодно знать мое мнение об аварии "Двины"? У меня имеется определенное решение этого вопроса, но это послужит темой для моего доклада в Петербурге, куда я отправляюсь сегодня с вечерним поездом. Я могу добавить, что я совершил за последние пять лет несколько переходов по Ледовитому океану и что искал здесь причины многих явлений, обративших на себя внимание ученых. Это почти все, чем я пока могу поделиться с вами. В заключение позволю себе дать вам совет объявить опасным для судоходства ту часть Хайпудырского залива, которая находится в 100 верстах от южной оконечности острова Вайгача и в 60 – от острова Долгого.

      На все дальнейшие вопросы профессор отказывался отвечать, ссылаясь на предстоящий доклад Академии и Географическому Обществу.

      О случившейся необычайной аварии рыболовного судна "Двина" пошли донесения порта в разные учреждения, но до Петербурга известия о злоключениях парохода привез профессор Самойлов.

      В первый же день своего приезда в Петербург Самойлов посетил почтенного академика, Павла Федоровича Туманова.

      Туманов, его жена и сын-студент сидели за обедом, когда прислуга подала карточку Самойлова.

      – Василий Власович! – бросился навстречу входящему академик. – Наконец-то!

      Они крепко обнялись и расцеловались. Когда после первых приветствий все уселись за стол, вдруг наступило тягостное, неловкое молчание. Все чувствовали, что настал жуткий момент вопроса и еще более страшное ожидание ответа.

      Первая заговорила жена Туманова. Прерывающимся голосом, в котором дрожали слезы, она спросила:

      – Есть ли хоть какая-нибудь надежда? Не нашли ли вы следов нашей несчастной Нины?

      Самойлов в глубоком волнении встал из-за стола и сказал, отчетливо произнося и разделяя каждое слово:

      – Я ничего не знаю о Нине… Ничего…