Гражданка дальше ручья. Букаракис

Вылез, можно сказать из болота и наслаждаюсь, наслаждаюсь, наслаждаюсь…

      Хозяин поспел к появлению носка из-под камушка.

      Рожа обветрена, глаза ещё спят. Волосы топорщились и шуршали будто полиэтиленовые. Уши обтянуты еловыми шишками. В руках была палка. Паутиныч? Или мало ли кто там ещё на болоте живёт… из устного народного творчества?

      – На шоссе иди… вон пошёл… кыш! – прогнал меня Паутиныч, – Проваливай! Чего тут устроили. Одна лифчик в святом роднике стирает. Второй говно вокруг разбросал.

      Вот так. Оказывается тут не только родник и болото. Тут и шоссе поблизости есть. Ну что же – поедем кататься!

      Опять камчадал

      Угрюмые, до конца не проснувшиеся, мы брели в сторону предполагаемого шоссе. Шоссе не было. Вокруг избушки заброшенные, замшелые и припорошённые; хорошо хоть медведей показывающих знаки, не наблюдалось. Совсем не по чаячьи разорались чайки. Стая ворон не отставала, выделывая в воздухе лихие кренделя…

      Утренний туман рассеялся. Мы опять взялись за руки. И опять всё пошло не так

      – У тебя, что носки под сандалии? – Дашуха остановилась; в голосе её звучали плачущие нотки бензопилы.

      Я тоже чуть не заплакал:

      – Не тот я, прежний Боря, понимаешь? Мне можно, можно носить носки под сандалии! Ведь, понимаешь – не лето! Май-месяц ведь, да?

      – Носки – это нижнее бельё, – звенел голос Дашухи. – Кому ты собрался его демонстрировать?

      Чайки всё летали и летали над головой, примериваясь как бы заклевать нас получше.

      – Смотри, – сказал я, вынимая обгаженный носок из полиэтиленового пакета (Паутиныч выдал его, чтобы пёс не увязался по запаху). – Будешь выть, я его надену.

      – На что оденешь? – Дашуха поморщилась.

      – На голову тебе, например.

      – И кому от этого хорошо станет?

      – Тебе и станет, ясно?

      Чайки вырвали носок из рук.

      – Видела когда-нибудь, чтобы птицы себя так вели? – удивился я.

      Дашуха посмотрела на меня так, как умела только она. Всю жизнь буду вспоминать её придирчивый взгляд из-под щипаной брови:

      – Слышь, ну ты тугой что ли, Раков? Сандалии на босу ногу одевают!

      Пришлось снимать второй носок. Дашуха торжествующе заулыбалась, зашагала вперед легко, будто шагала собственному счастью навстречу …

      – Бернгардовка, – прохрипел я. Я обжарился, мне было жарко. Говорил я не водителю, а бутылке из-под боржоми, торчащей из кармана его штанов. Очень хотелось пить. Минералка!

      – Не в ту сторону, – водитель неопределенно махнул рукой, по крайней мере, в трёх направлениях. Я был весь в пыли. Интересно, получится остановить еще одну машину? Успею ли я ударить водителя, забрать минералку и убежать далеко-далеко?