Вы не знаете, где ночуют чайки. Любовь Пименова

отдохнуть, сладко поесть да повеселиться. Собраться за большим столом, а по теплому времени его выставят прямо на дворе – вот это и начало гулянья, все лучшее – на белую скатерть: и разносолы и овощ поспевший и мясо, – хорошая еда празднику украшение. Про дела не говорят, шуткуют, смеются, на лицах – ни заботы и ни думы тяжелой, – этого и в будни хватит, это все потом. Сегодня душа и тело отдохнуть должны. А потом уж смотря какой праздник – церковный или какой другой – и веселиться будут по-инакому. Песни играть на голоса – это уж завсегда; голосистые на празднике в почете и всеобщем внимании, они ведут мелодию, голоса сильные и чистые, а остальные подхватывают и вторят. И все это вместе так складно и так душу над землей поднимает, век бы слушал – не наслушался. А плясать начнут под песни веселые – пойдут по кругу впристукочку-впритрясочку – ну павы, не смотри на возраст! Платочки белые подостают, кружавчиками мелкими отороченные, крючочком малым понавязанные, да как поднимут свою ручку вверх, как выбросят тот плат и закружат в хороводе. И юбки их длинные да оборчатые распушатся цветастым конусом, а монисто позвякивает свою мелодию на груди. А ежели гармонь завелась – тут уж никто не устоит.

      Там и у мужиков начнутся свои игры да состязания: прыжки да кувырки. По большим хуторским праздникам и на поле да с конями казаки будут свои умения показывать в выездке и владении саблей.

      А детвора, наевшись да налопавшись за своим детским столом, уже гоняет по селу, сегодня голосить и горлопанить можно – никто не заругает. Пацанам интересно подглядеть, как там отцы да старшие братья веселятся, послушать мужские разговоры – но со стороны: малы еще с большими рядом сидеть, не все для их ушей предназначено. Девчата, конечно, к женской половине ближе подбираются – песни послушать, моды посмотреть.

      И шел тогда уже девятьсот двадцать восьмой год, обычный совсем год, даже революции и войны в тот год не случилось. И только два года оставалось семье Гавриила Филипповича и Анны Леонтьевны с их чады и домочадцы и родным и двоюродным их, и соседям частью, – порадоваться жизни и потрудиться до седьмого пота, да и поплясать, стуча каблуками, на гулянках, детей кормить да учить уму-разуму. Два только года оставалось им жить на родной земле, где могилы их предков, где каждый угол и закоулок понятен и знаком. Неведомо им еще это, ибо не дано нам знание будущих наших радостей и бед. Может, к добру неизвестность эта, иначе как бы люди жили да выживали на земле этой многотрудной и многострадальной. «Ну и слава Богу!» – сказала бы Аннушка…