Катастрофа. Я вернусь. Николай Иванович Липницкий

старик, по окрестностям шерстить сейчас бесполезно, – гулко, словно в бочку, говорил кто-то. – Всё вытаскали. Всё дальше уходим. Общину обеспечивать надо.

      – Дык, у вас же, своё хозяйство есть, – узнала она голос Шиши.

      – Хозяйство есть. Только, на одних грибах, да на крысах далеко не уедешь. Пшеницу с гречкой под землёй не вырастишь. А одежда? А обувь? Так, что, хочешь – не хочешь, а на мародёрку ходить приходится.

      Зойка открыла глаза, и села в своей постели. Из темноты ниши пространство помещения, всё так же освещённое свечой, просматривалось хорошо. На диване сидело трое парней, неспешно потягивающих чай из алюминиевых кружек, а за столом, на котором лежали крупно нарезанные куски хлеба и нарезанные ломтики сала, Шиша беседовал с огромным мужиком, сложившим на столешницу пудовые кулачищи. Видать, это и были те самые цеховые, про которых она вчера слышала.

      – Здравствуйте, – подала она голос и, спустив вниз ноги, принялась обуваться.

      – Во, проснулась твоя гостья, – оживился здоровяк. – Доброе утро, красавица. Как чувствуешь себя?

      – Вроде, ничего, – осторожно ступила она на ногу и, почувствовав только отдалённую, вполне терпимую боль, обрадовалась. – Нога не болит, почти.

      – Я же говорил, что пройдёт, – довольно кивнул головой Шиша. – Садись, девонька, перекуси.

      Зойка подошла к столу, присела на стул и, подвинув к себе вчерашнюю чашку с вишенками, в которую хозяин уже успел налить чай, сделала из куска хлеба и ломтика сала бутерброд и откусила от него кусок.

      – Я – Георгий, – мужик ткнул большим пальцем себя в грудь, а потом махнул ручищей в сторону дивана. – Это – Радик, Хмель и Свисток. А ты, кто такая, будешь?

      – Зоя. У меня вчера нога подвернулась, а…

      – Знаю. Мне Шиша рассказал, как твой друг тебя в склеп затащил, а сам зомбаков за собой увёл. Молодец, парень. Сообразил. Что дальше делать думаешь?

      – Друга ждать. Он обещал за мной вернуться.

      – Не придёт друг, – Георгий сказал это таким обыденным тоном, каким, обычно говорят, когда хотят сообщить, что сегодня не будет дождя.

      – Как, не придёт? – Зойке показалось, этот бетонный потолок рухнул на голову.

      – Повязали их вчера. Аккурат, после того, как твой друг от зомбаков отбился и на ту сторону кладбища к своим перебрался.

      – Кто повязал?

      – Точно не скажу. Но появились тут какие-то бойцы. Все в чёрном, вооружены хорошо. Отлавливают мародёров и куда-то увозят. Месяц уже, как по району шерстят. Наши, тоже попали. Целая группа. И, скажу тебе, ни один из тех, кого они увезли, ещё назад не вернулся.

      – И они повязали Сашку?

      – Всех они там повязали. Прямо возле церкви. Обезоружили и в мебельный фургон погрузили. А, куда повезли, не знаю. Не до них было. Сами, чуть, на этих чёрных не напоролись. Вовремя заметили.

      – Что же теперь делать?

      Зойке хотелось плакать от бессилия и ощущения страшной потери. Сашка, её Сашка