Байкал. Книга 7. Татьяна Вячеславовна Иванько

рассказывал возбуждённо и много о том, что видел в большом мире, о том, что мы читали каждый день, открывая новости в Сети, он буквально не мог остановиться, взахлёб описывая, как летел в Иркутск, что отсюда всего в трех сотнях верст, и откуда он доехал уже без сложностей, потому что в самом Иркутске пока никаких противоэпидемических мер не принимали, заболевших почти не было.

      – Но это дело нескольких недель, вот что я вам скажу, – продолжил Эрик. – Болезнь очень заразная, и высокая смертность. Люди боятся, хаос нарастает, если так пойдёт, в города начнут вводить войска, чтобы поддерживать порядок. А ещё кругом роботы, которым, конечно, биологическая опасность нипочём. Кто ограничит теперь роботов, тот победит эпидемию.

      – А я всегда думал, что эпидемии побеждают прививки.

      – До прививок ещё надо дожить, вакцины не создаются за неделю, а болезнь возникла всего три месяца назад, и уже охватила все страны мира… И это не прежние, это вроде той самой чёрной смерти, почти без надежды, если человек заразился…

      – Я читал, тридцать процентов смертность, – сказал Агори.

      – Если так, это очень серьёзно, такого ещё не было, – сказал Викол. – Думаю, нашим лучше приехать сюда, пересидеть, пока наладятся дела в мире, предвечных зараза может убить, как любого человека. Аяя, пошли им весь, пусть приедут.

      Мы по сию пору пользовались прежними нашими правилами и обычаями, потому что не доверяли ни телефонам, ни электронной почте, всем было известно, что эти средства связи были уязвимы, а Аяиных птичек и котиков никто ни перехватить, ни подслушать не мог.

      – А где мы их разместим тут всех? Для Мира с Арит дом есть, а Вералга и Ван? Орсег?

      – Я уступлю Вералге свой дом, – сказала Рыба. – Если не погнушаются, конечно. А сама к Аяе перейду, примешь, Яй?

      Аяя улыбнулась старой подруге:

      – Конечно, буду рада. У меня большой дом.

      – У всех нас большие дома, – сказал Эрик, почему-то хмурясь.

      – А где Дамэ, Аяя? – спросила Рыба. – Странно, что не видно его сей дань.

      – А он спит, – Аяя почему-то коротко взглянула на Эрика.

      – Спит? Вот дела… Уж не заболел ли?

      – Может и так, ты взглянула бы, Рыба.

      – А почему ты Рыбу зовёшь, не меня? – спросил я.

      Аяя улыбнулась мне, опустив ресницы:

      – Рыба лучше знает Дамэ, ему не лекарь нужен, а друг.

      Нет, я слишком долго жду. Чего ради? И чего жду вообще? Мир, за пределами наших скал и Великого Моря, затрясся, зашатался, и может упасть. Хотя нам уже несколько раз казалось такое: и когда мы только начали строить здесь наш город на Байкале, мир выкашивала чума, и в двадцатом веке, когда войнами, идущими одна за другой, заполыхала вся Европа, а ненависть достигла такого накала, что казалось, мир точно не выстоит. Но ничего мгла рассеялась, и продолжили жить.

      Вот и теперь нам что-то такое кажется, но мир и человечество выстояли ранее, и я склонен думать, что и теперь будет то же. Но я могу и ошибиться, в любом случае, наверное, все вскоре соберутся здесь. Сюда приедет и Ван,