Байкал. Книга 7. Татьяна Вячеславовна Иванько

вожделения. Сдерживаться я больше не мог, быстро продвигаясь выше к её коленям, бёдрам, накрывая её собой всё больше. Она пробудилась, и хотела было помешать мне прижаться к вожделенному центру вселенной.

      – И-и-и… Эрик… Эрик… ты… что?.. ты что?.. – выдохнула она спросонья, разворачиваясь ещё, что и было мне нужно.

      И… не стала отталкивать меня.

      Чудесные и не забытые, но так давно не испытываемые аромат и вкус её горячеющей кожи, и паче её приятие, и то, что она в первый же миг узнала меня, словно ждала, влили радостный жар в мою кровь. Всё загорелось внутри, запылал мой лоб, и её возглас утонул в моём поцелуе… Я всегда знал, Аяя, что ты меня любишь и хочешь… Яя…

      …Забытое и такое огромное наслаждение, заставившее меня, кажется, даже закричать, но точно оглохнуть и ослепнуть, задохнуться, распускаясь горящим цветком и растаять водой, плескающейся вокруг его сильного тела. Эрик… как же так, откуда ты взялся, ещё вчера тебя не было в нашем городе, и как ты мог пройти мимо Дамэ? Как тебе удалось обмануть неподкупного Дамэ?..

      – Я усыпил твоего стража, – усмехнулся Эрик, обнимая меня и притягивая к своей широкой груди, поросшей мягкой светлой шерстью. – А что прикажешь делать? На всей земле, где почти двадцать миллиардов человек и примерно половина – женщины, а я не могу найти тебе замены. Тыщи лет не могу… а последние восемьсот особенно.

      Он тихо засмеялся, мягко прижимая меня к себе.

      – Боялся, вышвырнешь меня.

      – Не надо, Эрик… – выдохнула я и прежде чем успела сказать, что произошедшее не изменит нашей жизни, потому что не следует нам её менять, потому что мы и живём здесь так спокойно и мирно все эти восемьсот лет именно потому, что каждый живёт своей жизнью и не вплетает в неё меня. Только так и можно было мне жить, рядом, но, не приближаясь, не проникая в них. С самого начала так должно было… и теперь… почему теперь я обнимаю его, с радостью и наслаждением вдыхая аромат его кожи, его тепло, вместо того, чтобы быть твёрдой и холодной, как и была? Почему я позволяю ему ласкать себя снова, и от этого загораются светлым голубым светом его глаза, и улыбка не сходит с губ, и наслаждение в нём растёт… Этим я обещаю ему согласие? Это неправильно… нет-нет…

      Но только к рассвету я заставила-таки Эрика уйти.

      – Слушай, Эр… всё это, конечно, прекрасно и… спасибо тебе… за всё… и… особенно за любовь.

      – Ты что… смеёшься сейчас? – он стал сразу серьёзным, и глаза медленно потемнели.

      – Нет, Эр… послушай…

      Я была смущена и растеряна теперь, потому что никак не готовилась к такому разговору, не ожидая, что вообще придётся говорить, что всё, что произошло этой ночью, может когда-то случиться, мне казалось в своём разочаровании и обиде на меня, Эрик давно уже не думает о том, чтобы быть со мной. Тем более только в последние десятилетия он заговорил о том, что ему не нравится в современном мире, и возвращался на Байкал быстро, а не как всегда прежде, прожив с очередной женой очередную жизнь. Поэтому