Байкал. Книга 7. Татьяна Вячеславовна Иванько

вишь, какова… ай-яй-яй… а ты бы сам. Ты бы не ломался сам-то, сам бы и…

      – Нету мне хода к ней, перекрыт я…

      – Ты-то? Ты всесильный, а она уж не прячется боле, это точно. Ну пообижалась поначалу-то, ты тож понять должон, делов-то натворил, немыслимо… Но простила ить, сама явилась, что ж…

      Я не стал объясняться и рассказывать, как было дело, но Рыба догадалась и сама…

      – Я сам не могу тебя отнести на Байкал, мне туда закрыта дорога, вишь как… Аяе передай от меня… передай, что… что за Митей погляжу, и что… дождусь, когда Вералгин договор с Тьмой закончится… тогда и… Али… свой заключу, тогда поглядим, кто сильнее.

      А вот эти мои слова не на шутку напугали Рыбу:

      – Ой, нет, Васенька! Токмо энтого не делай! Не делай, прошу тебя! – вылупила глаза Рыба. – Потерпи, послушай меня! Токмо не бери Евойную руку. Токмо не это! Ты видишь, что с Вералгой теперь… рази ж она, добрая женщина, сделала бы такое, ежли бы не позволила Ему нашептать себе? А теперь…

      – А теперь… отправляйся, Рыба, к Аяе на Байкал, и не забывай присылать веси.

      Она кивнула, и мы обнялись с ней, в этот момент из проруби выбрался Орсег.

      – Звали, друзья? Что случилось?..

      Словом, Рыбу я с тех пор не видел, как и всех иных предвечных, кроме Орсега и Басыр, что по-прежнему, как и было заведено законом, облетали всех. Как и Вералга в свою очередь три раза в год, я про себя подумал и не раз, почему никто и мне не вменит в обязанность посещать собратьев. Но, думается, Вералге не нужно было, чтобы я перемещался меж всеми… Мы с нею, переезжали, как принято у предвечных из страны в стану, жили двадцать-тридцать лет и «умирали», или уезжали.

      Я стал мужем Вералге пусть не перед Богом и людьми, но, по сути. Она не решалась подойти ко мне с этим несколько лет, быть может, от меня ожидала проявления желания, но, не дождавшись, явилась как-то ночью, села на ложе, смотрела некоторое время, а после наклонилась и поцеловала. Что было ломаться, коли так теперь была устроена моя судьба?

      Я не любил Вералгу. Даже если бы не было всей этой истории, если бы не жила в моей душе Аяя, я не полюбил бы Вералгу, как должно, как любят жён, я не видел в ней женщину, как ни странно, потому что властность и холодность её не имели ничего общего с моим представлением о том, каковы женщины. Я позволил ей взять меня, потому что она этого хотела, призвав на помощь Союзника, с которым я не намеревался вступать в единоборство до времени, и я терпел, как просила меня милая добрая подруга моя Рыба.

      Несмотря ни на что, Вералге не удалось убедить меня в том, что Аяя не любит меня и никогда не любила, благодаря, в том числе, и весям, что приходили от Рыбы, да и от остальных. Я знал, что Аяя не выбрала себе никого ни в мужья, ни в любовники, и они там, на Байкале, жили все теперь вшестером как семья из сестёр и братьев.

      Я много раз размышлял над тем, как использовала нас судьба, что мы вплелись в историю, оставшись никем не узнанными, и изменить её мы не могли, и, возможно, расплачивались ныне так дорого за свой вклад. И в прошлом предвечные вот так