Грехи отцов. Анна Христолюбова

загадочный. Поручик Серебряков в пух проигрался в экартэ30 и теперь сватается за княжну Путятину. Князь Кирилл Андреич не знает, радоваться ему или огорчаться: дочь его, Марфа Кирилловна, уж в монастырь собиралась. Осенью ей двадцать восемь стукнет. Да только зять, что свое состояние спустил и теперь за его примется, князя тоже не слишком радует. Продолжать?

      – Да, пожалуй, что хватит, – усмехнулся Андрей Львович, допивая кофе. – Пойду к себе, нужно написать пару писем. Филипп, к четырём часам будь готов, мы едем на охоту. Да, Маша! – добавил он с порога. – Распорядись вызвать к князю танцмейстера. Думается, усердно занимаясь науками, он не слишком силён в искусстве танца. Пусть освежит детские уроки.

***

      Опасения отца оказались напрасными: давнишние уроки танцев припомнились легко и быстро. Танцмейстер, господин Ланде, нашёл у Филиппа врождённую грацию и хороший музыкальный слух. Минувшие восемь лет бальные моды изменили несильно. И за несколько часов с помощью княгини, танцевавшей отменно, месье Ланде повторил с молодым князем самые популярные танцы и отбыл весьма довольный собой, учеником и полученным гонораром.

      На охоту княгиня не поехала, Андрей Львович сказал, что она не любительница травли. В карете по пути в «Ягд-Гартен» Филипп с отцом впервые остались наедине. Андрей Львович безучастно скользил взглядом по движущимся за окном теням. Чужое усталое лицо с потухшими глазами.

      Молчание затягивалось. От неловкости Филипп решился нарушить паузу:

      – На каких лошадях мы поедем? Они уже на месте?

      – Лошади не понадобятся. – Филиппу показалось, что по лицу отца скользнула тень. – Нынче охотятся по-другому.

      Снова помолчали. Затем, словно вынырнув из своих невесёлых дум, отец взглянул в упор, и Филипп невольно опустил глаза. По спине, точно ядовитое пресмыкающееся, медленно полз холодный ручеёк.

      – Вы уже решили, на каком поприще желаете служить России?

      Обращение на «вы» давало понять, что разговор предстоит серьёзный.

      – Нет, батюшка.

      – В науках вы преуспели изрядно. Я осведомлялся, – продолжил Андрей Львович, и Филипп удивлённо вскинул на него глаза.

      Осведомлялся? Отец, писавший ему в год по десять строчек и ни разу за восемь лет не изъявивший желания повидаться с ним, осведомлялся о его успехах?!

      – Однако мне не ведомо, к чему вы питаете склонность… К военной ли карьере или, быть может, статская служба вам по нраву?

      Филипп, всю жизнь убеждённый, что совершенно неинтересен отцу, не особо задумывался о будущности и теперь растерянно молчал.

      – Впрочем, по новому закону вы как единственный наследник можете и вовсе быть освобождены от всякой службы, чтобы заниматься делами семейными31. Подумайте, вам решать, какую жизнь вы хотели бы вести…

      – Что бы вы мне посоветовали, батюшка?

      – Вы получили блестящее образование, и будет жаль, коли вы осядете

30

Азартная карточная игра.

31

По указу императрицы Анны Иоанновны один из наследников мог быть освобождён от обязательной по тем временам службы государю, чтобы имение не приходило в запустение от нерадивых и вороватых управляющих.