Золотистая куколка. Влад Черновски

молода, как мне казалось. Сеточка мелких морщин под глазами, упавшие уголки губ, едва заметные брыльки… Пожалуй, она не намного меня младше, но это неважно. Фигурка как у студентки, даже под халатиком чувствуется, а главное – волосы. Сияющее тёплым светом облако, жестоко спрятанное под нелепый чепчик. Остальное – дело десятое…

      – Плохо себя чувствую! – грубо отвечаю я. – Вы до сих пор не принесли мой телефон! Где он?

      – Телефон? – рассеянно переспрашивает она меня, наставляя мне в лоб бесконтактный термометр. Мерзкая штука, всё время такое чувство, будто тебе целят в голову! – Какой телефон?

      Куколка старательно заносит показания в приколотую к планшету таблицу.

      – Мой телефон! – грубо отвечаю я. – Сотовый! Знаете, что это такое?

      – Вы не волнуйтесь, пожалуйста, – строго отвечает она, поднимая на меня спокойные серые глаза. Серые? Мне казалось, она голубоглазая… – Естественно, я знаю, что такое сотовый телефон. Где вы его оставили? Откуда я должна вам его принести? Передач вам пока никаких не оставляли…

      – Какие ещё передачи? – злюсь я, но говорю тише – её внушительный тон меня смущает. – Я не жду никаких передач! Ко мне никто не должен прийти! Я положил свой телефон вот сюда, на тумбочку, а сейчас его здесь нет, видите?

      – Вижу, – кивает она, бросая взгляд на опустевшую тару из-под йогурта и чая.

      – И?..

      – Что «и»?…

      – Да вы что, издеваетесь, что ли? – я срываюсь и снова ору. Забыв обо всем на свете, резко сажусь на кровати и тут же вскрикиваю – теперь уже от боли.

      – Что такое? – холодно осведомляется она.

      – Живот! Живот заболел, когда я сел!

      – Ложитесь, – твёрдой рукой она толкает меня в плечо, одновременно с профессиональной заботой поддерживая голову. – Дайте, я посмотрю!

      – Не надо ничего смотреть! – я хватаюсь за край футболки, чувствуя себя трусливым капризным мальчиком.

      – Но вы же сами сказали, что вам больно, – её голос по-прежнему спокоен и равнодушен. До звезды ей – больно мне или щекотно.

      – Это не ваше дело! – огрызаюсь я, и в ответ на недоумённый взгляд требую: – Доктора мне позовите! Пусть меня врач осмотрит!

      Она снова глядит на меня, как на дурачка, вызывая новый приступ раздражения и желания показать ей, кто здесь главный, и с едва заметной ухмылкой произносит:

      – Хорошо.

      Куколка забирает мусор и лёгкими шагами выходит из палаты. Вот сучка! Ткнуть бы тебя лицом в подушку и заставить прокричаться до хрипоты!

      В ожидании врача я представляю, как приятно, должно быть, мять своими пальцами белоснежные куколкины ляжки. Надо же, в моих глюках эта паршивка была намного покорнее! Воспоминания о том, как она искала сотовый под кроватью, заставляют меня улыбнуться.

      А вообще пофиг какой у неё там характер. Это же куколка – всё остальное неважно. Её задача – сделать мне приятно. Если будет хорошо себя вести, ей тоже будет приятно – я умею быть нежным. Я умею быть любым, если речь идёт о золотистой богине, благоухающей