Клятва на стали. Дуглас Хьюлик

изучил местность в поисках люка, которым могли бы пользоваться не только клиенты, но и сами шлюхи, когда им хотелось поспать или поесть под звездами.

      – Туда.

      Я подвел Нийян к прямоугольному отверстию, видневшемуся в крыше за парой колонн. Сам остался сзади, предоставив ей откинуть дверцу, как потому, что был Принцем, так и потому, что не желал лишиться недавно проснувшегося зрения под действием внезапного света. Дверь со скрипом распахнулась, исторгнув слабое мерцание, но даже его хватило, чтобы обжечь мои глаза.

      – Похоже, она ведет в комнату, – негромко сообщила Нийян.

      Она отложила лук и вынула длинный кривой нож, после чего шагнула в проем и сошла внутрь здания.

      Я сморгнул остатки слез и подошел к проему. В бордель вела лестница с крутыми и узкими ступенями. Нийан ждала у подножия.

      Я наполовину сошел, наполовину втек в гостиную. На буфете горела одинокая сальная свеча, освещавшая пару вытертых кресел и вазу с остатками мертвых цветов. Буфет и пол были усеяны лепестками.

      Нийян приблизилась к единственной двери и приоткрыла ее. Хвала Ангелам – петли едва застонали.

      – Коридор, – доложила она и повернулась ко мне. – Что дальше?

      – Дальше спускаемся на один этаж.

      – А потом?

      – Посмотрим и послушаем, – пожал я плечами.

      Я скользнул мимо Нийян, и та поймала меня за руку:

      – Постой. Ты хочешь сказать, что даже не знаешь, где засел Шатун?

      – Мне известно, что он на третьем этаже.

      – И все? Мы прошвырнемся и заглянем ко всем прошмандовкам, пока не найдем?

      – Примерно так. – Мне приходилось годами довольствоваться меньшим. – Сейчас здесь никого нет, и это будет нетрудно.

      – Вот, значит, как ты работаешь? – Нийян уставилась на меня. – И что, удается?

      – Ты удивишься.

      Я распахнул дверь полностью, и Тузовка фыркнула:

      – Не знаю, разочароваться мне или впечатлиться.

      – Бывает, и сам не пойму, – улыбнулся я.

      Мы крадучись миновали несколько дверей и спустились по главной лестнице в центральную часть здания. С цокольного этажа снова донесся шум, голосов прибавилось. Я заглянул через перила и увидел множество голов и плеч, тянувшихся рассмотреть происходившее внизу. На наше счастье, местные дамы стеклись для лучшего обзора на второй этаж и ниже, оставив третий пустым.

      Обстановка здесь была поприличнее, если таковой можно назвать ветхое плетеное кресло, настенное зеркало и вытертую ковровую дорожку. В канделябрах вдоль стены горели свечи, и свет отражался от натертых латунных пластин, вмонтированных позади.

      Нийян взглянула на меня и вопросительно вскинула бровь. Я указал налево – главным образом для солидности.

      Двери здесь располагались почти впритык, как и этажом выше. Это были кутки, где Лярвы зарабатывали основную сучью мзду, впуская и выпуская мужчин и женщин с поразительной скоростью. Апартаменты попросторнее, предназначавшиеся