Стрелок. Извлечение троих. Бесплодные земли. Стивен Кинг

в этой битве, но Корт лишь поглядел на него снизу вверх и поманил его заскорузлым пальцем.

      – Сейчас я усну, – прошептал Корт, очень спокойно. – Может быть, навсегда, я не знаю. Я больше тебе не учитель, стрелок. Ты превзошел меня, а ведь ты на два года моложе, чем был твой отец, когда проходил испытание, а он был тогда самым юным из всех. Но позволь дать тебе один совет.

      – Что еще? – Раздраженно, нетерпеливо.

      – Ты лицо сделай попроще, сопляк.

      Роланд растерялся и сделал, как ему велели (хотя и безотчетно; на самом деле он даже не понял, что у него было что-то не так с лицом).

      Корт кивнул и прошептал одно слово:

      – Подожди.

      – Что?

      Корту было трудно говорить, и из-за этих усилий, с которыми он выдавливал из себя каждое слово, его слова приобрели особую значимость и выразительность:

      – Пусть молва и легенда опережают тебя. Здесь есть кому разнести молву. – Взгляд Корта метнулся поверх плеча стрелка. – Быть может, они все глупцы. Но пусть молва опережает тебя. Пусть на лице твоей тени отрастет борода. Пусть она станет темнее и гуще. – Он натянуто улыбнулся. – Дай только время, и молва околдует и самого колдуна. Ты понимаешь, о чем я, стрелок?

      – Да. По-моему, да.

      – И примешь мой последний совет как учителя?

      Стрелок качнулся на каблуках – поза устойчивая и задумчивая, предвосхищавшая превращение мальчика в мужчину. Он поглядел на небо. Небо уже темнело, наливаясь пурпурным свечением заката. Дневная жара начала спадать, а мрачные грозовые тучи на горизонте предвещали дождь. За многие мили отсюда вилы слепящих разрядов вонзались в бока безмятежных предгорий, над которыми поднимались горы. А за горами – фонтаны безрассудства и крови, бьющие в небеса. Он устал. Усталость проникла до мозга костей. И еще глубже.

      Он опустил взгляд на Корта.

      – Сейчас я хочу похоронить своего сокола, учитель. А попозже схожу в Нижний Город и скажу там, в борделях, если кто будет спрашивать, где ты и что с тобой. Может быть, даже утешу кого-нибудь из твоих подружек, если они очень расстроятся, что ты не придешь.

      Губы Корта раскрылись в болезненной усмешке, а потом он уснул. Стрелок поднялся и обернулся ко всем остальным.

      – Соорудите носилки и отнесите его домой. Приведите ему сиделку. Нет, двух сиделок. Хорошо?

      Друзья продолжали таращиться на него, захваченные суровой торжественностью момента, который еще невозможно было переломить возвращением к грубой реальности. Им все представлялось, что вот сейчас над головой у Роланда воспылает огненный нимб или, быть может, он обернется каким-нибудь зверем прямо у них на глазах.

      – Двух сиделок, – повторил стрелок и улыбнулся. Они тоже улыбнулись в ответ. Робко и нервно.

      – Ах ты, чертов погонщик мулов! – вдруг выкрикнул Катберт, расплывшись в улыбке. – Ты же нам ничего не оставил, сам ободрал все мясо с кости!

      – До завтра мир не изменится, – проговорил, улыбаясь, стрелок, вспомнив старую поговорку. – Алан, ты жопа с гренкой. Чего стоишь? Двигай