Чёрный Рыцарь. Александр Серафимович Ачеев

думать, что Ксан прикоснется ко мне. Он никогда этого не делал.

      Ни разу.

      Синий пиджак облегает его широкие плечи и мускулистую грудь. Все в нем.. мускулистое, я имею в виду. Включая его футбольные бедра, особенно его футбольные бедра.

      Не знаю, когда это произошло. Ладно, я лгу. Развитие его телосложения началось именно летом между Младшей Королевской Элитной Школой – нашей предыдущей школой – и Королевской Элитной Школы.

      Дисклеймер, я замечаю много вещей вокруг себя. Дело не только в нем. С тех пор как я поняла, что моя мама не заступится за меня и мне придется делать это самостоятельно, я научилась многим методам выживания. Самое главное: осознать окружение.

      Нравится мне это или нет, Ксандер всегда был частью моего ближайшего окружения и будет оставаться им до конца этого года. Потом, когда я уеду из города, все будет кончено.

      Вдох. Еще несколько месяцев. Выдох.

      – Ты ждешь приглашения? Недостаточно, Пузо.

      Его голос легок, но в интонации нет ничего светлого. Я знаю, что он не велел парню уйти ради меня. Ксандер не заступается за меня, и уж точно не отчитывает других от моего имени.

      Если бы это была прежняя я, я бы склонила голову и убежала, плача, а его насмешливый смех преследовал бы меня, когда я шмыгала носом в темных углах, не желая, чтобы другие видели мой позор.

      Однако что-то изменилось.

      Я.

      Я изменилась.

      С тех пор как я проснулась и обнаружила, что Кир обнимает меня и плачет, я пришла к важному выводу. Если я хочу выжить в этом мире, если я хочу остаться со своим младшим братом и спасти его от нашей мамы, тогда я должна взять свою жизнь в свои руки.

      Я устала играть второстепенную роль в своей собственной истории.

      Я устала позволять таким, как Ксандер Найт, ходить по мне.

      Я устала плакать по углам, как чертова трусиха.

      Я расправляю плечи, как всегда, делает Эльза, и встречаюсь с ним взглядом.

      – Места хватит.

      Хорошо, мой голос мог бы быть громче, но он спокоен, что есть, то есть. Маленькими шажками.

      – Что ты только что сказала? – он прищуривает один глаз, словно не веря моим словам.

      Я не возражаю Ксандеру. Никогда. Я либо убегаю, либо делаю так, как он мне говорит. Я всегда думала, что если я буду это делать, то однажды он найдёт в себе силы простить меня. Однажды он вспомнит те времена, когда мы были лучшими друзьями.

      Но я дура.

      Те времена существуют только для меня. Он уже стер их, так что я могу сделать то же самое.

      – Ты меня слышал, – я указываю на остальную часть коридора. – Здесь есть место. Воспользуйся им.

      Он усмехается, звук сухой и невеселый, и моя спина напрягается.

      – Ты только что приказала мне, Пузо?

      Я ненавижу это прозвище. Я чертовски презираю его.

      Это насмешка, и притом жестокая. Мальчик, который раньше называл меня Грин, давно ушел. Не то чтобы я хотела, чтобы он снова называл меня так, он потерял право, когда сказал, что я ему противна. Он потерял это право,