Театр и другие романы. Уильям Сомерсет Моэм

хотелось сюда попасть.

      – Но я не понял вот чего: то ли он заразился нечаянно, то ли сознательно экспериментировал на себе.

      Китти сильно побледнела. Мысль эта привела ее в содрогание. Уоддингтон коснулся ее руки.

      – Простите, что возвращаюсь к этому, – сказал он мягко. – Я подумал, может быть, это послужит вам утешением… в таких случаях ужасно трудно сказать что-то нужное… я подумал, что для вас это важно – знать, что Уолтер умер на посту, как мученик за науку.

      Китти пожала плечами и ответила чуть раздраженно:

      – Уолтер умер от разбитого сердца.

      Уоддингтон промолчал. Она медленно повернулась и посмотрела на него. Лицо ее было бледно, сосредоточенно.

      – Почему он сказал «Собака околела»? Откуда это?

      – Это последняя строка «Элегии» Голдсмита[18].

      67

      На следующее утро Китти отправилась в монастырь. Девочка, открывшая ей дверь, как будто удивилась, увидев ее, а через несколько минут в комнате, где она приступила к своим занятиям, появилась настоятельница, подошла к ней и взяла ее за руку.

      – Я рада вас видеть, дитя мое. Это очень мужественно с вашей стороны – прийти сюда так скоро после постигшего вас несчастья – и очень разумно: я уверена, что работа отвлечет вас от тяжелых мыслей.

      Китти потупилась и покраснела; ей не хотелось, чтобы настоятельница читала в ее сердце.

      – Нечего и говорить о том, как мы все вам сочувствуем.

      – Вы очень добры, – прошептала Китти.

      – Все мы за вас молимся Господу, за вас и за душу того, кого вы потеряли.

      Китти не ответила. Настоятельница отпустила ее руку и, как всегда, спокойным, непререкаемым тоном поручила ей кое-какую работу. Погладила по головке двух-трех малышей, улыбнулась им своей ласковой, но отрешенной улыбкой и ушла, куда призывали ее более срочные дела.

      68

      Прошла неделя. Китти сидела за шитьем. Вошла настоятельница и, подсев к ней, внимательно разглядела ее рукоделие.

      – Вы очень хорошо шьете, дитя мое. Среди молодых женщин вашего круга это сейчас редкий талант.

      – У меня мать прекрасная рукодельница.

      – Вот будет радость для вашей мамы опять с вами свидеться.

      Китти подняла голову. Что-то было в манере настоятельницы, что не позволяло принять ее слова как простое проявление вежливости. А она продолжала:

      – Я разрешила вам приходить сюда после смерти вашего мужа, полагая, что это отвлечет ваши мысли. Мне казалось, что в то время вам еще не по силам было бы совершить в одиночестве долгий путь в Гонконг, и не хотелось мне, чтобы вы целыми днями сидели одна дома без дела и только думали о своей утрате. Но теперь прошло уже восемь дней. Пора вам и в путь.

      – Я не хочу уезжать, ma mère. Я хочу остаться здесь.

      – Здесь вам незачем оставаться. Вы приехали, чтобы не разлучаться с мужем. Ваш муж скончался. В вашем положении вам скоро потребуется уход и забота, каких здесь не найти. Милое мое дитя, ваш долг – сделать все возможное для благополучия

18

У английского поэта, драматурга и романиста Оливера Голдсмита (1728–1774) есть хрестоматийно известная «Элегия на смерть бешеной собаки» – шуточное стихотворение о том, как человека укусила бешеная собака и все прочили ему близкую смерть. Но случилось чудо – так заканчивается стихотворение: «Укушенный остался жив, собака околела». (Перевод Б. Рогова.)