Проводник. Книга первая. «Ящик Пандоры». Алексей Викентьевич Войтешик

пластиковый стакан ближе к окну.

      – Ай! – отмахнулся он. – Как-то все …схлынуло что ли. …Зря вы меня тормознули. Я ведь и не думал переходить на какие-то повышенные тона…

      – Ну, простите, – чувствуя вину за то, что своим замечанием чрезмерно остудил собеседника, смягчился Левков – Просто мне показалось, что от вашего «черта с два» до более крепких выражений не так уж далеко. Ну, не дуйтесь, старина…

      – А-а-а, – оживился Велесов. – Я, кстати, так и не понял, с чего вас зацепило это слово – «черт».

      – Трудно сказать, – отмахнулся попутчик. – Наверное, сработало клише общепринятых христианских догматов. Вы столько рассказали о том человеке… Мысли помчались куда-то ввысь, а тут вдруг – бац! Эмоции и это слово «черт»!

      Поправьте меня, если я ошибаюсь, но мне кажется, что человек, которого вы так подробно описали, сущность несколько иного порядка, нежели нечистый. Именно поэтому я и тормознул вас. У нас же была же прекрасная линия в плоскости психопомпов. Очень не хочется переносить серьезную беседу в сказочное русло леших, водяных или чертей. Я ведь биохимик. У меня, знаете ли, с детства какое-то несерьезное отношение ко всему этому. Родители, бабушки, дедушки твердили в один голос: «Не чертыхайся! Вспомнишь черта – вот и он!» Опять же, у Булгакова что-то такое было. Но, это же факт! Сколько бы я или они в своей жизни не произносили это слово «черт», никто этого персонажа воочию так и не увидел.

      – Валера, устало улыбнулся Велесов, – на самом деле увидеть черта не так уж и сложно. Мой отец под веселую лавочку как-то сказал: «хочешь увидеть черта – напои бабу». Вы знаете, мне пару раз пришлось своими глазами увидеть подобное превращение…

      В этот момент, с шумом отъезжая в сторону и пугая разгоряченных беседой путников, открылась дверь. На пороге стояла премилая, молодая девушка, близоруко изучающая свой билет. Мужчины замерли в немой сцене из Ревизора. Поезд тронулся и начал медленно разгоняться, отчего вагон порядочно болтало. Это добавило проблем той, перед которой, закрывая ее чуть ли не по пояс, стоял коричневый, дорожный чемодан на колесиках.

      – Посмотрите, это мое купе? – вдруг попросила она, протягивая вперед свой билет, как видно понимая, что в вечернем освещении вагона ей вряд ли удастся что-либо рассмотреть.

      Левков охотно поднялся и, бросив взгляд в помятый проездной документ, сам с трудом рассмотрел то, что там было написано:

      – Да, вам сюда, – наконец, ответил он, сразу же хватая за ручку пустившийся от болтанки в пляс чемодан девушки. – Вы там что, кабана везете? – попытался он пошутить, но попутчица в ответ только молча блеснула глазами.

      Она насупилась и словно отключилась от происходящего. Быстро уложила билет в карман узкой, синей юбки, поправила блузку и, в две секунды привела себя в порядок.

      Велесов насколько позволял обзор, с интересом наблюдал за этим, попутно отмечая расторопность своего товарища биохимика. Сам он все еще был шокирован столь эффектным появлением попутчицы.

      Глядя на то, как Левков укладывает в нишу под спальным местом чемодан красавицы,