За дверью. Максим Сергеевич Евсеев

цвета. В руках этот интеллигентный мужчина держал толстую сумку, уже потрепанную временем. Прежде чем войти в камеру, он вежливо спросил:

      – Позволите я войду?

      Петренко кивнул и попытался привстать. Это Бельцеру пришлось не по душе и он вновь учтиво произнес:

      – Сидите, я ненадолго к вам. Хотелось кое-что вам сказать.

      – И что же? – Дрожащим от холода голосом спросил Петренко.

      – Ну, во-первых держите.

      Бельцер потянулся к своей сумке и вынул из нее теплую черную кофту, на вид она как раз подходила Игорю.

      – Благодарю. А это разве… Правилами не запрещено?

      – Запрещено, ну что поделать? Жалко мне вас.

      Мужчина по собачьи наклонил голову в бок, не понимая, что имеет в виду психолог. Его тело распрямилось, а он сам несколько подался вперед, желая лучше понять Бельцера.

      Александр Германович почесал ухо и с досадой в голосе продолжил:

      – Я пришел сюда не за тем, чтобы пожалеть вас, у меня нет такой задачи, чтобы вы не думали.

      – И зачем же? – С любопытством спросил Игорь.

      Психолог не знал как начать свою мысль. Он уже успел пожалеть о приходе сюда. Как бы там не было, а совесть не позволяла ему промолчать и уйти, так и не сказав правды.

      – Вы знаете, мы пришли с капитаном Крыловым к выводу, что убийца не вы, а кто-то другой. Кто именно, мы конечно не знаем. И самое печальное, мы осознали это слишком поздно.

      Поначалу Игорь не понял суть сказанного, у него путались мысли, болела голова. Он не мог грамотно сформировать эмоции и выводы в слова и предложения. В его лице сквозило глубокое чувство замешательства. Александр Германович в очередной раз почесал ухо и тяжело опустив голову, продолжил:

      – Я пришел к вам потому, что не могу не сказать вам это. Правила запрещают, но кому как не мне их нарушать. Мой коллега не в курсе событий. Он не знает о моем приходе к вам. – Бельцер смотрел в пол и с усилием продолжил. – К сожалению, мы слишком поздно пришли к этому пониманию.

      Замешательство Петренко переросло в возмущение. Он уверенно спросил:

      – Бога побойтесь, вы обвинили меня в том, чего я не совершал. За что? Дело хотите быстрее закрыть, Ироды?!

      Мужчина все же встал. Игорь еле сдерживал себя от того, чтобы подойти к психологу и проломить ему череп. Пока еще не угасшая вера в людей и бога сдерживала его.

      – Есть шанс все исправить, если мы поймаем настоящего маньяка. Тогда вас оправдают.

      – А какие гарантии, что вы его поймаете… Мне почему-то видится, что вы и сами этого не знаете. Да и сколько месяцев, лет мне придется пробыть здесь в компании темноты с тишиной, да тюремных крыс?

      Петренко внешне выглядел очень спокойно и рассудительно, но внутри у него бушевала буря. Он искренне не понимал, зачем ему жизнь, в которой систематически нет везения и счастья. Достать бы осколок из воротника кофты и прямо на глазах у этого ушастого гада вскрыть себя. Мужчина держался, стискивал