Та, что подарила жизнь. Марина Кистяева

хотелось спросить тетку, почему она молчала. Почему не рассказала раньше.

      С другой стороны, разве Раиса должна была её во что-то посвящать? Вера дотронулась пальцами до середины лба и потерла кожу. Она вспомнила, как тетка подходила к ней, хотела о чем-то поговорить, но Вера отмахнулась, попросив отложить разговор.

      Не о Тарасе ли он был?

      Да и что сейчас сетовать.

      Надо действовать.

      Вера облизнула губы и негромко сказала:

      – Тетя, ты не можешь выйти? Я бы хотела остаться одна…

      Женщина, что последние годы заменяла ей мать, понимающе улыбнулась.

      – Конечно. Если вдруг он не ответит, дай знать. Будем дальше думать, как с ним связаться.

      С языка Веры готов был сорваться вопрос: с чего тетя решила, что Тарас им может помочь; но вовремя тормознула.

      Значит, может.

      Тетя Рая не дала бы ей непроверенную информацию.

      Значит, Тарас здесь.

      Живой…

      Господи, он живой!

      Спасибо… спасибо…

      У девушки от неверия сводило горло. На минуту даже собственные проблемы отошли на второй план.

      За тетей Раей почти неслышно прикрылась дверь, и Вера пришла в себя.

      Наивные они…

      С какой стати Тарас Дольник будет им помогать?

      Вера не знала.

      Она ничего не понимала.

      Но сомнения отбросила прочь.

      У него есть право сказать «нет».

      Но сейчас…

      Хотя бы голос его услышать, убедиться, что любовник Раисы не ошибся, и их Тарас на самом деле живой и здоровый.

      Но как…

      Отец сказал, что всё. Нет его больше. Что они его похоронили. Глумился, что на могилку отвезти не может, потому что её штормом смыло. Веру охватила злость.

      Смыло, значит. Великолепно.

      Расправив несуществующие складки на черном платье – она всё ещё носила траур по близкому человеку, – вернулась к столику и решительно взяла сотовый телефон. Расправила листок и вчиталась в цифры.

      Обычный номер, ничем не отличающийся от других. Российский.

      За окном послышался приглушенных смех мужчин. Вот кто в их доме чувствует себя хорошо.

      Чужой смех, каждый раз воспринимаемый Верой очень остро, почти болезненно, придал ей решимости и ускорил действия. Вроде бы перестала быть мямлей, а сейчас чего медлит?

      Пульс зашкаливал, отдаваясь в ушах.

      Она набрала десять цифр и приготовилась.

      Вера не заметила, как выпрямилась. Как легкая испарина покрыла кожу.

      Секунда сменялась второй… Шли гудки.

      Многие люди не отвечают на звонки от незнакомых абонентов. Например, Вера в последнее время так и делала. Потому что кто ей только ни звонил и чего только ни говорили. Иногда одно случайно оброненное слово приводило к бессонной ночи.

      Гудки шли недолго. Хотя в сознании Веры воспринимались вечностью. Каждый гудок, как топорная игра новичка на струнах, только вместо струн её нервы.

      – Слушаю.

      Низкий мужской голос с легкой вибрирующей хрипотцой ввел Веру в замешательство.

      Она не узнала его.

      Шесть лет. Много