Та, что подарила жизнь. Марина Кистяева

стоял непроходящий гул. Таблетки от головной боли не помогали.

      Да и смысл… Вера не спала уже несколько суток. Ложилась на кровать, закрывала глаза и… ничего. Периодически проваливалась в какую-то вязкую бездну, но не проходило и часа, как она выныривала оттуда, вскакивала с кровати, покрытая холодной испариной.

      Вере постоянно казалось: если она уснет – случится непоправимое.

      Мозг отказывался принимать, что непоправимое уже случилось.

      И это только начало.

      Дальше – ещё хуже.

      Вера пыталась найти выход, и никак не получалось.

      Что она могла? Ей всего двадцать четыре.

      Пигалица… Так её окрестил тот бугай в черном, со шрамом на лице.

      – Уйди с дороги, пигалица. Зашибем.

      Тогда он ещё не знал, что она хозяйка дома.

      В который они вломились, как к себе.

      Вера до самых жутких подробностей помнила ту ночь.

      Она задремала вместе с Катей. Прижалась к маленькому телу под легкое сопение ребенка. Книгу, которую читала на ночь дочери, так и продолжала зажимать в руке.

      Проснулась Вера от странного ощущения, точно её кто-то толкнул в бок. Немного дезориентированная после сна, огляделась. Даже слегка испугалась. Как потом поняла: не зря. Интуиция её не подвела.

      Катя сладко спала, подложив под щеку ладошку. Главное с дочкой всё в порядке.

      Вера успела опустить ноги с кровати, как десятки огней ударили по окнам, и началось светопреставление. Девушка инстинктивно накрыла своим телом просыпающуюся дочь. Катя сразу же испугалась и расплакалась.

      Вера пыталась понять, что происходит. Откуда идет свет, что за звуки.

      И никак не получалось…

      Те, кто пришли к ним в дом, точно знали, когда и как действовать. Ночью человек более восприимчив к страху.

      Особенно когда он один и полностью без защиты.

      Вера схватила Катю и попыталась огородить её от происходящего ужаса. Сердце с такой силой билось в груди, что готово было в любую секунду вырваться и покатиться по полу.

      А нельзя…

      Кое-как собравшись, Вера, держа за руку хнычущего и ничего не понимающего ребенка, вышла из детской.

      Лучше бы не выходила.

      Внизу находились посторонние люди.

      В черных камуфляжных костюмах и масках на лицах.

      Тетя Рая также выбежала на шум. В отличие от Веры ей хватило одного взгляда, чтобы понять, что к чему. Женщина сразу же устремилась по лестнице к племяннице.

      – Давай сюда ребенка.

      – Что это? – в те минуты Вера сама себе напоминала ребенка. Глупого и нерадивого.

      – Это рейдерский захват, девочка.

      Хотелось поспорить с тетей, отрицая очевидное.

      Да, очевидное…

      Потому что её предупреждали.

      Были звонки.

      И вроде бы без угроз.

      С предложением встретиться.

      Обсудить.

      Но что можно обсуждать с той, которая в бизнесе ничего не понимает?

      И от кого они шли.

      От человека, которому она безоговорочно доверяла.

      Который вот уже полгода заменял ей отца. Наставлял. Говорил, как делать. Где ставить подписи. Правда, с последним Вера не спешила. Пусть она в бизнесе мало что понимала, но некоторые документы предпочла всё же не подписывать.

      Как не подписала ни одной доверенности.

      На что юрист – Вениамин Альбертович Юрс – лишь одобрительно кивал. Ему было почти девяносто лет, и он давно отошел от дел. Но когда-то давно был наставником её отца.

      – Суетливые времена нас ждут, – сказал он после объявления завещания, когда они остались в кабинете одни. – Ты же понимаешь, Верочка?

      Она покачала головой.

      – Нет, Вениамин Альбертович.

      – Твой старик был, конечно, тем ещё муд… той ещё мудрой сволочью. Но чтобы такое отчудить. Даже я от него не ожидал.

      Вера вдохнула и выдохнула.

      – Что мне делать, Вениамин Альбертович?

      Старик с помутневшими и почти выцветшими голубыми глазами некоторое время молча смотрел на сидящую напротив него молодую девушку. Сколько ей минуло в этом году? Дитя неразумное. Ей по ресторан с ухажерами похаживать да подарки дорогие принимать.

      А не вот это всё…

      Вера долго беседовала с Юрсом и почти не удивилась, когда под конец встречи он ей сказал:

      – Будь осторожна, Верочка, и очень внимательна.

      Сухость в горле не давала сглотнуть подступивший ком.

      – Я примерно представляю, о чем вы говорите. Но ведь сейчас спокойное время. Не лихие девяностые двадцатого века, про которые вы с отцом любили вспоминать.

      Юрист хмыкнул и скрестил руки на груди.

      – Деточка,