Антология русской мистики. Николай Гоголь

выходцем с того света.

      И они молча смотрели друг на друга в голубоватом сиянии лунного света…

      Виденье стало казаться Федору Андреевичу реальным. В слабой, скорченной фигуре старика не было ничего демонического, а его тусклый взгляд был совершенно безобиден.

      Федор Андреевич слегка оправился, но не мог еще совладать с своим голосом и хриплым шепотом спросил:

      – Кто вы и что вам надо?..

      – Вы мне будете помогайть; я – вам… Я вам много хорошего сделаю! О! – ответил дребезжащим голосом старик, хотя фигура его осталась неподвижной, а сморщенное лицо мертвенно-покойно.

      – Кто же вы? – повторил уже явственнее свой вопрос Федор Андреевич.

      – Я? Карл-Эрнест-Иоганн-Фридрих Пфейфер, аптекарь.

      – Как вы попали сюда?

      – Я? Я тут шестнадцать лет! Мне нет покоя. О, шестнадцать лет! Биль здесь много людей, глюпых людей. Я ходил на всех. Все боялся. Глюпые люди! Ви мне будете помогайть, я вам. Я от вас покой иметь буду. О, шестнадцать лет… на ногах… здесь… ужасно!.. – И в крошечной комнате послышался как бы вздох.

      – Как же я дам вам покой? – спросил Федор Андреевич и опустился на подушки, приняв полулежачее положение.

      – Ви вынимайть меня! У меня есть штук! О, какой! Я буду открывать вам, а вы меня – вон.

      – Откуда?

      – Здесь! Шестнадцать лет здесь… Карл Иваныч Шельм… о, самый настоящий Шельм! У него аптек, хороший аптек на Гороховой, и он – таракан! О, хитрый шельм!..

      – Я ничего не понимаю, – с недоумением произнес Федор Андреевич.

      – О, это длинный историй. Я вам буду рассказывайть. Вот…

      В это время где-то за стеной часы глухо пробили три, и старичок вдруг заволновался. Очертания его стали бледнеть, расплываться; вместо старичка появилось бледно-светящееся облако, которое медленно растворилось в воздухе…

      Раздался оглушительный звонок, от которого Федор Андреевич проснулся и вскочил с постели. Зимнее солнце ярко светило в его окошко. Он взглянул на часы. Стрелки показывали 10. Наскоро накинув на себя пальто, заменявшее ему халат, Федор Андреевич отворил дверь и впустил дворника, которого вчера еще договорил прислуживать по утрам, а потом снова лег в постель, чувствуя, что не выспался. Сон или видение продолжало как-то странно беспокоить его.

      По коридору стучали сапоги дворника, из кухни доносилась его возня с самоваром. Потом он вошел в спальню с охапкой дров, уложил их в печь и, присев на корточки, стал разжигать поленья.

      – Послушай, – заговорил Федор Андреевич, – тебя как звать?

      Дворник обернул к нему свое молодое безбородое лицо и ответил:

      – Иван!

      – Скажи, пожалуйста, Иван, отсюда давно съехали прошлые жильцы?

      – А што? – и Иван как-то странно взглянул на Федора Андреевича.

      – Да так спрашиваю. Давно?

      – Месяц, как съехали.

      – А долго жили?

      – Жили неделю… задаток зажили.

      – А раньше были жильцы?

      – Были.

      Дворник