Выигрыш. Екатерина Каблукова

это, положим, не основное… во всяком случае, мне придется слегка повозиться, они наверняка усилят магическую защиту от чтения эмоций и прослушивания в посольстве… Придется задействовать шпионов, а люди, как нам всем известно, болтливы… Тем более всех, кто попадет в посольство будут проверять гишпанские маги…

      Он потер рукой затылок, слегка ероша волосы и массируя шею, как делал всегда в период глубоких раздумий. Король кивнул, подтверждая эту догадку.

      – Не подведите меня, Саффолд, – тихо произнес он. – От этого союза будет зависеть очень многое.

      – Да, ваше величество.

      Дождавшись покровительственного взмаха руки, чародей вышел в приемную. Он не стал разговаривать с Майлзом, занятым с каким-то офицером, лишь обронил прощальное: «Встретимся позже», – и направился к выходу. Глядя на плотно сжатые губы и зло сверкающие глаза лорда-чародея, все спешили уйти с дороги как можно быстрее.

      Карету подали незамедлительно. Грегори буквально вскочил в нее, сам захлопнул дверцу и стукнул тростью в потолок, подавая сигнал кучеру трогать.

      Все еще хмурясь, он вошел к себе в дом. Лакей, забрав у господина трость и перчатки, поспешил ускользнуть с глаз долой, за что раздраженный хозяин мысленно обозвал его трусом.

      Поужинав в компании верного Министра, его светлость обрел свое обычное расположение духа. Он не сомневался, что за требованиями гишпанского посольства отстранить его от переговоров стоит его вечный соперник – премьер-министр Титус, закостенелый и твердолобый, невзлюбивший лорда-чародея с самого первого появления при дворе.

      Позже их конфронтация усилилась, когда граф увел любовницу из-под носа герцога Кавершема, покровителя и дальнего родственника Титуса. И вот теперь они решили отомстить. Что ж, если они хотят поиграть…

      Дав себе слово непременно разобраться с врагами, Грегори, задумчиво перебрав приглашения на каминной полке, решил поехать на бал по случаю помолвки какого-то мистера Равенска́ра со старшей дочерью лорда Би́шопа. Ее представляли ко двору в прошлом сезоне. Белокурое воздушное создание, по своей наивности имевшее на него виды. Кажется, он был с ней непозволительно груб… Или это была другая хорошенькая глупышка? Он не стал вспоминать.

      Дожив до тридцати с небольшим лет, Грегори до сих пор являлся предметом вожделения амбициозных родительниц и не раз признавался, что прекрасно понимает, что чувствует олень, на которого ведется гон сворой собак.

      – Это так неудобно – ходить на помолвки, – чуть позже пожаловался он верному Джексону, скармливая собаке с рук очередную галету. – Все обязательно подходят и многозначительно спрашивают: «Ну, когда же ты?»

      – Да, милорд, в этом плане ходить на похороны гораздо более спокойно, – отозвался слуга.

      Граф бросил на него быстрый взгляд, но камердинер стоял с абсолютно невозмутимым видом.

      – Какая интересная точка зрения… – с сомнением в голосе протянул Грегори. – Но ведь никто не умирает! Я же не могу сидеть дома и ждать этого печального события?

      – Конечно, милорд!

      – И