Чётки. Голиб Саидов

и тем самым не выдать себя, заработав, при этом, заслуженную порцию тумаков.

      Загорелое тело, тёмные трусы и черные как смоль кудри, с трудом просматривались на фоне южной ночи, сливаясь и делая его почти невидимым и оттого ещё более грозным, и только страшные белки его огромных глаз светились ярким прожектором в этом мраке, наводя на нас ужас и вызывая в воображении образ ревнивца Отелло из одноименного произведения классика мировой литературы.

      Потоптавшись ещё немного и обложив нас матюгами, он злой, как черт, возвращался в своё логово, бормоча себе под нос проклятия по нашему адресу и пытаясь, наконец, заснуть.

      А спустя неделю повторялось примерно, то же самое.

      – Анга!!

      – А?

      – Да кунат танга!! (тадж. «В жопу тебе монета!»)

      Как это ни странно, несмотря на явное затворничество и одинокий образ жизни, Анвар был женат. Правда, никто и никогда не видел их вместе. Да и образ самой супруги за давностью лет совсем стёрся из памяти. Тем не менее, она у него, все же, была. Точно была.

      Оттого удивительной неожиданностью прозвучала новость, мгновенно распространившаяся по всему нашему дому и как гром среди ясного неба, обрушившаяся на нас: «У Анги в семье родился ребёнок!»

      Казалось бы, ну что в этом особенного? Однако даже такое событие ребята нашего двора не преминули обыграть в свойственной нам жестокой манере.

      Саша был ровесником Анвара, но в отличие от своего угрюмого соседа обладал поразительным жизнелюбием, общительностью и оригинальным чувством юмора. Когда ему сообщили, что у «копчёного» в семье прибыло пополнение в лице ребёнка женского пола, он, поначалу решив, что ослышался, переспросил:

      – У Анги родилась дочь?

      И на наш утвердительный кивок, на несколько секунд погрузился в задумчивость, после чего, придя в себя, заботливо справился:

      – Ну и как она – не заикается?

      Сейчас, по прошествии стольких лет, мне как-то неловко и немного совестно перед своим старшим товарищем: я ведь, также принимал самое активное участие в этих дурацких и озорных проделках. А потому, искренне раскаиваясь в своих грехах, пусть и поздно, но хочу исправиться:

      Прости меня, дорогой Анвар! Прости не только за себя, но и за всех ребят, которые (я нисколько не сомневаюсь в этом!) с теплом и нежностью вспоминают не только тебя, но и наш милый двор, наше детство, наши игры, наконец – нашу дружбу. Словом, всё то, что останется с нами до самого конца, в наших сердцах, согревая и помогая нам преодолевать любые трудности.

      – Ты ведь, меня слышишь, Анга? А!?

      Бусинка одиннадцатая – Корни

      Двери традиционного бухарского жилища. Бухара. Фото автора.

      Да простят меня рабочие, крестьяне и матросы, но по маминой линии наш род действительно принадлежит к одному из самых почитаемых родов, который принято называть как «ходжа». Термин этот употребляется