Чётки. Голиб Саидов

чего также равнодушно покидали помещение. Нам стало до боли обидно: как это мы в очередной раз могли довериться этому лгуну и обманщику?! Кстати, а где он сам?

      Предусмотрительный Кара, ещё с самых первых минут раскусив, что скоро его начнут бить, вовремя и бесшумно смотался от греха подальше. Он встречал нас на подходе к дому, в три погибели сгибаясь от смеха и тыча в нас пальцем. В эту минуту мы готовы были его растерзать. Допустив нас ещё на некоторое расстояние, он со всех ног пустился наутёк, в сторону дома. А мы пережили очередное моральное потрясение.

      Он же – Кара, он же – Ашраф…

      Не могу сказать с достоверностью, ЧТО именно послужило толчком к рассекречиванию настоящего имени нашего героя: то ли «хрущёвская оттепель», то ли «брежневский застой», то ли фильм Т. Лиозновой «Семнадцать мгновений весны», недавно вышедший на экраны телевизоров, но факт остаётся фактом.

      В один из дней Кара вышел из подъезда намного серьёзнее и мрачнее обычного. И, несмотря на все предпринятые нами меры предосторожности, детское любопытство, всё же, оказалось сильнее: столь долгую артистическую паузу никогда ранее выдерживать ему не доводилось. И результат не замедлил сказаться. Наконец, когда мы его уже совсем вплотную окружили, засыпав вопросами, он глубоко вздохнул и милостиво нам открылся:

      – Оказывается, моё настоящее имя не Кахрамон… – произнес он тихо, задумчиво глядя куда-то вдаль, поверх наших голов.

      – Вот те раз! – опешили мы, с трудом сдерживая себя. – И кто же, ты теперь?

      Собрав всю свою волю в кулак, Кара в последний раз ушёл в длительное молчание. Однако, видя, что наше терпение не бесконечно, сохраняя на лице камерное выражение, он обречённо выдавил:

      – Моё настоящее имя – Ашраф.

      Вау! Тут ребята заметно оживились, разделившись на скептиков и сочувствующих: одни стали всячески обыгрывать новую ипостась нашего «Мюнхгаузена», другие попытались выведать подробности столь неожиданного открытия.

      – Не верите? Можете спросить у родителей – обиделся Кара-Ашраф, укоряя насмехающуюся над ним публику.

      Не верить родителям не было оснований: папа и мама, в отличие от сына, были простыми и честными людьми. И, всё же, подходить с подобным вопросом к пожилым людям мы справедливо сочли не совсем приличным.

      – Что же означает это имя? – наконец, поинтересовался я.

      По всему было видно, что именно этого вопроса он так долго ждал: его красивые и черные как смоль глаза слегка увлажнились, отчего и без того длинные ресницы показались ещё длинней и выразительней.

      – «Самый благородный» – еле слышно произнёс он в наступившей гробовой тишине, и, скромно сомкнув свои веки, покорно опустил голову вниз.

      Император Нерон, безусловно, тут даже рядом не валялся…

      Время любить…

      Когда наступала летняя невыносимая жара, мальчишки нашего двора (естественно, с разрешения