Растворяясь в ярком свете. Джессика Кусд Эттинг

уразумела, почему Люси непрерывно твердила, что этот фестиваль – официальное открытие летнего сезона. До празднования еще несколько часов, а половина пляжа уже перегорожена тросами.

      – Давай закругляться. – Люси крутит пальцем в воздухе. – Нам еще к вечеру подготовиться нужно.

      Бен с Кертисом бегут к хижине, таща за собой по песку возвращенные шезлонги.

      – Что ж, Керти, дальше тянуть нельзя. Называй цифру!

      Выдержав долгую паузу, Кертис отвечает:

      – Ставлю десять баксов на четверку.

      Люси фыркает.

      – А я – на девятку.

      Бен отрывается от своего занятия – укладывания шезлонгов в стопку у хижины.

      – Ты в самом деле хочешь сделать ставку в этом году?

      – Разумеется, – подтверждает Люси. – Иначе какой смысл?

      Я поднимаю взгляд.

      – О чем вообще речь?

      – Люси… – Бен качает головой, будто она его не в меру резвая младшая сестренка.

      – Можете не отвечать.

      Я краснею. Обычно я не лезу в их разговоры. Неловкие моменты вроде нынешнего утверждают меня в мысли, что для них я навсегда останусь чужой.

      Люси отмахивается от меня.

      – Ой, перестань. Никакого секрета тут нет. Каждый год на Фестивале еды и вина представительницы слабого пола от мала до велика – то есть от восемнадцати до восьмидесяти восьми – атакуют Бена, мечтая заполучить его себе в партнеры по танцам. Всем хочется урвать лакомый кусочек пирога.

      И почему меня это не удивляет?

      – Мы всегда делаем ставки, сколько их будет. Выигрывает тот, чья догадка окажется наиболее близкой к истине, – хрипло смеется Люси.

      На долю секунды Бен притворяется ужасно оскорбленным, но тут же сам хохочет.

      – Имея такие бедра, как у меня, преступно пользоваться ими в одиночку. – Он делает несколько вычурных движений под музыку, по которым, однако, сразу можно понять, что танцор он отменный.

      Люси фыркает.

      – Вот, значит, как это теперь делают у вас в Сан-Франциско?

      – Думаю, так уже точно никто не делает, – бормочет Кертис.

      – Давай подытожим, Керти. Четыре – твой окончательный ответ? Потому что, – тут Люси театрально хлопает ресницами, – я окажу тебе огромную услугу, сообщив, что в «Бэннинг Хаус» прибыла большая группа дам на празднование пятидесятилетнего юбилея.

      – Вот черт. – Кертис притворяется, что всерьез обдумывает эти сведения. – Тогда пусть будет десять.

* * *

      Обратный путь до дома я проделываю на автопилоте, поглощенная составлением планов на ближайшее будущее. Например, сколько времени мне потребуется, чтобы проглотить буррито, запас которых тетя всегда оставляет для меня в холодильнике, принять душ и переодеться в белую футболку с черными брюками – наше формальное облачение на нынешний вечер.

      Все мои планы рушатся, как только в поле зрения возникает коттедж Синтии. На переднем крыльце сидит Чип, по своему обыкновению без рубашки и в велосипедках, которые носит