Растворяясь в ярком свете. Джессика Кусд Эттинг

Я устремляюсь вперед и неожиданно для себя оказываюсь на такой глубине, где ни за что не нащупать песчаного дна кончиками пальцев ног. Мое тело скользит по волнам, не доходя до гребня, как на американских горках, только в природной версии.

      Я переворачиваюсь на спину и свободно дрейфую на воде, позволяя ей нести себя. Мне то и дело закладывает уши. Над головой слышится редкий птичий крик. На губах неожиданно появляется улыбка, а тело становится очень легким. Ничего подобного я не испытывала уже долгие месяцы. Я смежаю веки.

      И вот я снова там – в кабинете доктора Голда.

      Сидящая справа мама крепко обнимает меня за талию, а Брук тем временем сжимает мне левую руку. Все втроем мы надеемся, что результат моего теста, как и у сестры, окажется отрицательным.

      Доктор Голд впивается в меня взглядом, прежде чем открыть конверт, и я тут же понимаю, что он хочет мне сказать. Что это последние в моей жизни мгновения блаженного неведения.

      Его пальцы надрывают бумагу.

      А в следующий миг на меня обрушивается реальная жизнь – в буквальном смысле слова.

      Я ощущаю, что волна тянет меня за собой за долю секунды до того, как поднимаю голову и вижу готовящуюся обрушиться мне на голову водную массу. Я пытаюсь поднырнуть под волну, но мне это не удается.

      Вытянув шею, хватаю ртом воздух, и меня опять засасывает под воду. Отчаянно работая руками и ногами, я снова высовываю голову над поверхностью, делаю вдох и из последних сил плыву прочь. Глаза жутко щиплет от соли. Вот черт! Я же плыву по-собачьи! Перехожу на брасс и продолжаю двигаться вперед. Легкие, кажется, вот-вот воспламенятся!

      Наконец, нащупав ногами песчаное дно, я размякаю от облегчения и, совсем запыхавшись, выбираюсь на берег.

      Сделав шага четыре, решаю прилечь. Вообще-то, «решаю» – неверное слово, поскольку решение предполагает волевое усилие, а его-то как раз с моей стороны и нет. На самом деле ноги у меня подкосились и отказали, а я шлепнулась на песок.

      – Ты в порядке? – доносится до меня голос Бена. Ну конечно. Правда, на этот раз он хмурит брови и смотрит на меня с неподдельной тревогой.

      Видок у меня, должно быть, тот еще. Мокрая, перемазанная в песке, хватающая ртом воздух. Хотелось бы мне обратить все в шутку. Рассмеяться и игриво заявить: «Представляешь, какой бурун норовистый попался, ха-ха!»

      Но у меня не получается.

      – Да, я в порядке, – мямлю я. Врать подобным образом стало для меня привычным делом.

      Кто-то окликает Бена с пляжа. Он медлит еще мгновение, будто собираясь что-то сказать, потом передумывает и молча шагает прочь.

      «Я в порядке». Эта фраза никак не вяжется с моей болезнью. Технически я и правда в порядке. Прямо сейчас со мной ничего не происходит. Возможно, так будет продолжаться еще долгое время. Лет двадцать, а то и все тридцать. Если верить доктору Голду, следует как можно более полно прожить эти так называемые «промежуточные годы».

      Единственная проблема заключается в том, что я не имею ни малейшего представления, с чего начать.

      Я