Поцелуй Ехидны. Иван Митряйкин

Инге, но он понимал, что делать этого сейчас не стоит. И не поддался искушению.

      Залпом допив настойку, Влад засунул телефон в карман и вернулся в комнату. Там Корнил что-то пытался доказать Бороде:

      – А вот твои? Что, никого не репрессировали?

      – Нет, мои все полегли за Родину, надо так было, выхода не было.

      – Как не было? Мы бы могли…

      – Даже не начинай, – прервал его Борода.

      Видимо, этот спор происходил не в первый раз, и спорили они уже по привычке, без злобы, зная все доводы друг друга.

      Борода повернулся к Владу:

      – Ты служил?

      – Как и все, – пожал плечами Влад, словно ему было стыдно за армию и за то, что он в ней служил. О реальной своей службе он не распространялся, даже пьяный. Считал, что то, чем они занимались, это не история для нетрезвых компаний малознакомых людей.

      – Вот и все сейчас служат, как все, – сказал Борода. – Нет на вас Сталина! Как ты к Сталину относишься?

      Влад неопределенно махнул рукой, молясь, чтобы Борода принял это за какой-нибудь ответ. Главное, чтобы принял, а ответ додумает уже сам.

      Получилось.

      – А вот зря, зря вы так, молодой человек…

      – Началось, – пробормотал Корнил, потушил окурок и откинулся на спинку дивана, устраиваясь поудобней.

      – Вот ты психолог, – продолжал Борода, – а я в этих науках не силен, но уже очень много лет работаю в этой школе, да и живу долго. И я постоянно удивляюсь тому, как люди возмущаются, когда какая-нибудь отсоединившаяся и обретшая независимость и самостоятельность страна наезжает на Россию. Люди негодуют и не проявляют терпения в те моменты, когда их дети достигают подросткового возраста и начинают пробовать свои силы, не слушают родителей, огрызаются, дерутся, даже в тех семьях, где рукоприкладства не практиковалось. Это их всех возмущает, они кричат: «Как так, неблагодарные, мы им дали жизнь, мы поставили их на ноги, а они на нас…» и так далее.

      – И при чем здесь Сталин, – не выдержал лекции захмелевший Влад.

      – Погоди, – повел рукой Борода, – сейчас всё будет. Бери. – Глухо звякнули граненые стаканы, и он продолжил, даже не закусив: – И эти же люди критикуют, ругают и обвиняют Сталина. Неужели мы так отупели, что не можем провести параллель и соединить такие понятия как Семья, Родина, Вождь, Отец, Власть, Сталин? Все везде одинаково, что в большой семье, что в маленькой человеческой. По нашим человеческим меркам прошло уже очень много времени с создания Советского Союза, да и с развала тоже. А вот с точки зрения Истории, с высоты Времени, мы дети… нет, не дети – подростки, которые выросли в большой и не всегда дружной семье. Это я сейчас и про бывшие республики, и про особо «умных» противников Иосифа Виссарионовича. Смотри, – Борода махнул рукой, опрокинув стаканы, но даже не заметил этого, – был отец, создавший эту семью. Именно создал, отбив ее у врагов и объединив этих сирот, усыновил и дал свою фамилию. В семьях бывает по-разному, тебе ли не знать. И в этой некоторых детей периодически пороли ремнем, но в те времена