«Покоритель зари», или Плавание на край света. Клайв Стейплз Льюис

корабль Каспиана не был галерой, которую приводили в движение гребцы: здесь применяли весла, только когда не было ветра или для того, чтобы войти в гавань или выйти из нее, и каждый (кроме Рипичипа, слишком маленького для этого) грёб по очереди. Под скамьями оставалось пространство для ног гребцов, а в центре имелось некое подобие ямы, которая доходила до самого киля и была наполнена всякой всячиной: мешками с мукой, бочонками воды и пива, бочками с солониной, кувшинами мёда, мехами с вином, яблоками, орехами, сырами, галетами, репой, вяленым мясом. С потолка, то есть с нижней стороны палубы, свисали окорока и связки лука, там же отдыхали в гамаках свободные от вахты члены команды. Каспиан вёл Люси и Эдмунда по направлению к корме, шагая по скамьям, и Люси приходилось то и дело едва ли не прыгать, а Рипичип прямо перескакивал с одной скамьи на другую. Таким образом они добрались до помещения, в котором имелась дверь, и Каспиан, открыв её, впустил их в каюту под палубой. Конечно, здесь было не так уютно: низкий потолок, стены книзу сужаются, так что пола почти нет, а окна с толстым стеклом нельзя открыть, потому что они находятся ниже уровня воды. Но как раз в этот момент корабль качало, и окна попеременно были то золотыми от солнечного света, то тускло-зелёными, цвéта моря.

      – Мы с тобой устроимся здесь, Эдмунд, – сказал Каспиан. – Оставим твоему родственнику койку, а себе повесим гамаки.

      – Прошу ваше величество… – начал было Дриниан, но Каспиан его перебил:

      – Нет-нет, дружище, мы уже всё обсудили. Вы с Ринсом (так звали помощника капитана), ведёте корабль, часто будете работать по ночам, в то время как мы распевать каччу или развлекать друг друга разными историями, поэтому займите каюту наверху, слева по борту. Нам с королем Эдмундом вполне удобно здесь, внизу. Так как дела у нашего нового знакомого?

      Юстас, бледный до синевы и хмурый как туча, спросил, скоро ли кончится шторм, и Каспиан удивился:

      – Какой шторм?

      Дриниан и вовсе расхохотался:

      – Шторм! Да о такой погоде можно только мечтать!

      – Кто это? – раздраженно спросил Юстас. – Пусть он уйдет. От его крика у меня заложило уши.

      – Я кое-что тебе принесла. Сейчас станет лучше, – сказала Люси.

      – Уйди, оставь меня! – заныл было Юстас, но всё же глотнул капельку из её бутылочки.

      И хотя он назвал бальзам отвратительным (запах, распространившийся по каюте, когда Люси открыла флакон, был изумительный), щёки его уже через несколько минут приобрели нормальный цвет, он явно почувствовал себя лучше, потому что, перестав жаловаться на бурю и головную боль, стал требовать, чтобы его высадили на берег, пригрозив, что в первом же порту «изложит диспозицию» британскому консулу относительно всех присутствующих. Но когда Рипичип спросил, какую диспозицию и как её изложить, решив, что это какой-то новый способ устроить поединок, Юстас только пробормотал что-то вроде: «Странно этого не знать».

      В конце концов им удалось его убедить, что они плывут к берегу как только могут быстро и что не в их власти как вернуть его в Кембридж – где жил дядя