Умереть на рассвете. Евгений Шалашов

да куда же тебе еще-то умнее быть? – всплеснул руками Иван. – Ты же и так из ума сложен.

      – Понимаешь, вроде бы не совсем я дурак. Но чувствую – не хватает мне знаний. Я даже церковно-приходскую школу не закончил.

      – Как это? – удивился Иван, закончивший двухклассную школу в селе Абаканово. – У тебя сколько сестер-братьев?

      – Два брата старших.

      – А я четырнадцатый в семье! Мы хоть и не голодовали, да все равно тяжко приходилось. Помнится, сапоги хотелось, так к батьке пристал – купи да купи! Так пристал, что отец у кого-то денег занял, купил, а как пришел – мне эти сапоги в лицо и швырнул. Как вспомню – до сих пор обида берет. Я же в отход с десяти лет работать пошел. Маленький был, дворнику помогал, а когда двенадцать исполнилось, вместе с отцом да братьями бревна возил в Пошехонье. Впервые досыта наелся, как на службу солдатскую попал. Учится хочу, чтобы и самому жить интересно было, и людям чтобы пользу принести.

      – Да, Алексей… – протянул Иван. – Точно, будешь ты наркомом, если только головушку кто-нибудь не открутит. Умных да честных никто не любит.

      – Все может быть, – усмехнулся Алексей. Потом вдруг спросил: – Иван, а у тебя какая мечта?

      Николаев пожал плечами – на империалистической выжить мечтал, потом о победе над белыми, мечтал о возвращении домой. Брякнул первое, что пришло в голову:

      – Я на рассвете мечтаю помереть.

      – Чего это ты вдруг? – вскинул брови Курманов.

      – Вспомнилось – лежал я в госпитале, о смерти говорили. Мол, морякам погано соленую воду глотать, когда тонешь, летчикам – с неба падать больно, кавалеристам – от шашки или от пики чужой. А пехоте хорошо: пуля в грудь и никаких мучений. Да еще на солнышко взглянуть перед смертью неплохо.

      Верно, Курманов и сам такие глупости не раз слышал, потому отвечать не стал.

      – Ладно, пора мне, – начал собираться Иван. – Тебе ж небось завтра вставать чуть свет? Заснешь на службе, товарищ красный генерал, и подорвешь авторитет ответственного работника.

      – Подожди чуток, – попросил Курманов. Покосившись на косушку, сказал: – Плесни мне на донышко, да и споем нашу…

      – Я вернусь в село родное,

      Дом срублю на стороне.

      Ветер воет, ноги ноют,

      Будто вновь они при мне.

По страницам газеты «Коммунист». 1922 годО коммунальном хозяйстве в Череповце

      У нас есть водопровод, но нет канализации. Еще в 1920-м году первый председатель Коммуноотдела тов. Харламов намеревался устроить канализацию. Был составлен проект и смета. Но Харламов погиб в Кронштадте, а после его гибели проект был забыт.

      … Не следует забывать, что до революции городская управа занималась благоустройством города за счет займов в банках, на что были построены здания театра (теперь губисполком) и Дворец труда.

      Не пора бы и нам брать займы в социалистических банках, чтобы построить новые здания?

      Объявляется месячник помощи школам!

      Комсомолец,