Умереть на рассвете. Евгений Шалашов

тебя в личность не знаю. А вдруг ты бандит? А ежели бы я тебя пристрелил? Это что ж, из-за тебя я должен под расстрельную статью идти? Ну, под расстрел бы меня, красного командира, не подвели, но и в допре из-за тебя сидеть невелика радость. А во-вторых, за хамство, проявленное по отношению к рядовому гражданину, которого рабоче-крестьянская милиция должна всемерно защищать. А в-третьих, за самогонку, которую ты сегодня с утра пораньше выпил у неизвестной мне гражданочки деревни Демьянка!

      – Ну, ты, мужик, даешь… я хотел сказать, – поправился начмил, – ты, товарищ Николаев, кругом неправ! Не обязан я представляться, коли подозрительную личность вижу, понял? И самогонку не пил!

      – Вот видишь! Бывший красноармеец с фронтов Гражданской войны пришел, на которых кровь проливал, а ему наган в харю – подозрительная, мол, личность! Мне-то что, по политической части мне все равно ничего не будет. Я ведь на голову раненый, у меня и справка есть. Под политику меня и Чека подвести не сможет. Не, теперь-то точно на тебя жалобу накатаю – и Курманову и в губком партии! Курманов-то Алексей – мой старый фронтовой друг.

      – Ладно, ладно, товарищ, – затряс ручонками Зотин. – Ты меня не видел, я тебя не знаю. Прости, уж так вышло. У Алексея Николаевича Курманова дел непочатый край – чего ему с каждой жалобой разбираться?

      – Ну, подумать надо, – почесал Иван затылок, делая вид, что думает. На самом-то деле он не собирался ничего писать, а уж тем паче жалобиться. Только знал эту породу мелких начальников, которые при первой же возможности постараются напакостить. Решившись, махнул рукой: – Ладно, уговорил.

      – Да ты и сам, говорят, в ВЧК служил, пока не выгнали? – обронил Зотин, с любопытством посматривая на отставного солдата.

      «А начмил-то не так прост», – хмыкнул про себя Иван, но вслух сказал:

      – Не выгнали, гражданин начальник волостной милиции, а я сам как есть добровольно ушел в Красную Армию! – со значением поднял палец. – Потому, коли я ныне обратно в Чека попрошусь, они меня к себе взять должны. И не просто должны взять – а обязаны!

      – В Чека, говорят, паек в два раза выше, чем у нас, и жалованье не в пример больше, – неожиданно вздохнул Зотин.

      Отставной комвзвода РККА посмотрел на растерянное лицо начальника волостной милиции. Вроде, несмотря на белесые усики и толстомордость, в нем проснулось что-то человеческое. Неожиданно для себя Иван Афиногенович предложил:

      – Ты это… товарищ Зотин… вот что… Давай-ка, в деревню вернемся да выпьем за знакомство. Ты ж небось лучше меня знаешь, где самогоночку можно найти?

      – Так я вроде на службе, – сдвинул Зотин фуражку и с сомнением почесал за ухом. – Вдруг начуездмил с проверкой?

      – Так ты на службе и выпей, – посоветовал Иван. – Кто тебя проверять-то станет? В нашу деревню из Череповца никто не приедет. А коли в волость прибудут, так скажешь – ездил, мол, с новоприбывшим демобилизованным солдатом знакомиться на предмет изъятия оружия! Да, можешь даже рапорт написать – так, мол, и так, проверено оружие у гражданина