Эти лживые клятвы. Лекси Райан

калачиком.

      – Задуйте свечи. Или не задувайте. Мне все равно. Я сплю.

      – Абриелла! Джасалин! – зовет Кассия с верхнего этажа. – У меня в комнате жук!

      – Я его уберу, – говорит Джас, сжимая мою руку. – А ты спи.

      – Спасибо, сестренка, – бормочу я, не открывая глаз. Я едва слышу, как она выходит из комнаты, как поднимается по ступенькам, а затем – как мягко задувают свечи.

      – Спокойной ночи, Бри, – тихо говорит Себастьян.

      – Спокойной ночи, – произношу я в полусне.

      А потом чья-то рука касается моего лба, гладит меня по волосам, и я слышу шепот:

      – Не ходи на бал.

      Я улыбаюсь. Он переживает. Это так мило.

      – Не волнуйся. Я не хочу иметь с этим местом ничего общего.

      А потом он целует меня. Касается губами лба – и тут же исчезает.

      Я открываю глаза и вижу, как силуэт Себастьяна удаляется в сторону двери в подвал.

      А сон у меня как рукой сняло.

* * *

      Каждый раз при звоне раконов у меня на душе скребут кошки. Ежемесячно в течение девяти лет мы с Джас отсчитывали деньги, чтобы отдать их мадам Вивиас. Иногда нам хватало. Иногда было больше, чем нужно, и тогда у нас была фора для платежа в следующем месяце. Но обычно – слишком часто – денег не хватало. И каждый раз, когда мы не могли достать нужную сумму, все последующие платежи увеличивались, а санкции становились все больше. В конце концов оказалось так, что, если бы я не воровала, мы не могли бы выплачивать долг.

      – Сколько? – дрожащим голосом спрашивает Джас.

      – Не хватает еще тысячи семисот.

      Она вздрагивает. Понимает, что это значит, и мне так это не нравится. Я хочу спасти ее от этого. Может быть, мне нужно, чтобы она всегда верила в лучшее, потому что у меня этой веры нет. И мне больно видеть, как мир выбивает из нее эту веру.

      – Мы должны отправиться к фейри, – тихо говорит она.

      Я качаю головой.

      – Себастьян прав. Это слишком опасно.

      Она сглатывает.

      – Для людей – да, – она отрывает взгляд от кучи раконов на нашей кровати и смотрит мне в глаза. – Но что, если мы пойдем как фейри? Можем купить у мага Трифена зелья, которые придают эльфийское очарование. Тогда мы будем выглядеть как благородные фейри. Разве это не будет дополнительной защитой?

      Я провожу пальцами по монетам. Их звон – восхитительная пытка. Мы убиваемся, чтобы закрыть этот контракт, но дыра затягивает нас быстрее, чем мы можем из нее выбраться. Нужно что-то менять.

      – Хорошо, – киваю я. – Давай попробуем.

      На ее лице появляется такая широкая ухмылка, что я понимаю: я не смогла бы ей отказать. Я люблю свою сестру. Если, отправившись на поиски матери, она почувствует, что внесла свой вклад в обретение нашей свободы, мы это сделаем.

      – Нам понадобятся платья, – говорит она. – Чтобы не выделяться! – добавляет она, и я корчу гримасу. Она вытаскивает из-под кровати рулон муслина и чуть ли не пищит от восторга. – Я всегда мечтала сшить для тебя платье!

      – Не привыкай, – говорю я. Но все же не могу сдержать улыбки.

      – Когда