Эти лживые клятвы. Лекси Райан

ты это взяла?

      – Это не важно. Бери.

      Широко открыв глаза и рот, Ник заглядывает в мешочки и качает головой.

      – Бри, нет.

      – Да.

      Подруга смотрит на меня, и по ее глазам я вижу, как отчаяние борется со страхом за меня. Наконец она прижимает меня к себе и говорит.

      – Когда-нибудь я верну тебе этот долг. Я найду способ. Клянусь.

      – Ты ничего мне не должна, – я вырываюсь из ее объятий. Я очень хочу домой. Хочу умыться. Очень хочу спать. – Если бы на вашем месте были мы с Джас, ты бы поступила точно так же.

      Ее глаза наполняются слезами. Я смотрю, как одна из них стекает по ее щеке, как размазывается ее макияж. Но когда она замечает мою окровавленную руку, на смену благодарности в ее взгляде приходит беспокойство.

      – Что случилось?

      Я сжимаю руку в кулак, чтобы скрыть порез на ладони.

      – Ничего. Просто порезалась.

      – Просто порезалась? Ты можешь подхватить инфекцию. – Она кивает в сторону спальни. – Пойдем. Я могу помочь.

      Я знаю, что она меня не отпустит, и следую за ней в крошечную спальню. В комнате стоит шаткий комод и кровать, которую она делит с дочерью. Я сажусь на край постели и смотрю, как она закрывает за собой дверь и достает лекарства.

      Она опускается передо мной на корточки и наносит на порез мазь.

      – Он появился, когда ты достала эти деньги, – не вопрос. Утверждение. И я даже не пытаюсь ей врать. – Ты в порядке?

      Пока мазь впитывается в кожу, я стараюсь сидеть неподвижно. Срастаясь, плоть зудит.

      – Да. Мне просто нужно немного поесть – и немного поспать.

      Ник обращает на меня полный недоверия взгляд темных глаз.

      – Поспать? Бри, ты так вымотана, что я не уверена, что тебе поможет что-то, кроме комы.

      Я смеюсь – или пытаюсь смеяться. Больше всего это напоминает жалкое хныканье.

      Как же я устала.

      – Когда тебе вносить следующий платеж тете?

      – Завтра, – при мысли об этом у меня появляется ком в горле. Мне семнадцать, но, если все будет продолжаться в том же духе, я буду должницей своей тетушки до конца жизни. Девять лет назад, когда мама нас бросила, а дядя Девлин умер, мы с сестрой подписали магический контракт, по условиям которого должны служить мадам Ви и каждый месяц платить ей ренту. Тогда это казалось разумным: все лучше полной неопределенности судьбы сирот. Но мы были маленькими девочками и не знали, что такое сложные проценты и каким коварным может быть водоворот санкций. Точно так же, как Фаун не до конца понимала условия контракта, который подписывала с Горстом.

      – Из-за нас, – сказала Ник, протягивая руку за марлей, – тебе снова не хватит денег.

      – Оно того стоит, – шепчу я.

      Ник крепко зажмуривается.

      – Этот проклятый мир уже ничего не спасет, – Ник понижает голос, несмотря на то что Фаун может услышать нас, только если будет подслушивать под дверью. – У меня есть друг, который может дать тебе работу.

      Я хмурюсь.

      – Какую? – Мне нужно столько денег, сколько не заработать