Аризона на троих. Самый быстрый. Сергей Кишларь

вместо ответа, торопливо поправила выбившуюся из-за уха прядь волос.

      – Тише!

      Генри с мольбой в глазах схватил её чуть повыше локтя.

      – Обещайте мне…

      Протяжно заскрипевшая дверь не дала ему договорить. Алисия порывисто повела плечом, освобождаясь от захвата. Заметив жест девушки, Джед грубовато поинтересовался:

      – Я вам не помешал? Могу выйти.

      – Нет-нет, что вы, – поспешно ответила Алисия. – Как там старик?

      – Совсем мозгами рехнулся, – ответил Джед, расстёгивая оружейный пояс. – Мерещится ему, что по ночам на ранчо покойники наведываются. На старости лет такое случается: всю жизнь смеёшься над сказками, а потом ни с того ни с сего сам начинаешь в них верить.

      Джед скинул на пол висящий на гвозде моток ржавой цепи, повесил вместо неё пояс с револьверами, поверх накинул шляпу. Сел на деревянную лавку, прислонился спиной к стене, прикрыл глаза. Было непонятно: то ли он дремлет, то ли о чём-то думает. Генри знаками пытался объяснить Алисии то, что не успел досказать из-за появления Джеда. Девушка в ответ прикладывала к губам палец.

      Смирившись с недосказанностью, Генри подсел к столу, раскрыл на свободном от хлама краешке блокнот. С той минуты реальность стала восприниматься им будто сквозь дымку. Он щурился на измятые в пути страницы, грыз карандаш, мучительно подыскивая слова, которые хоть приблизительно смогли бы передать его чувства, вызванные переливами сверчков за стеной, запахами сухих трав, висящих на потолочных балках, манящим вдаль светом лучистой звезды в мутном окне.

      Спохватываясь, он строчил карандашом будто боялся не успеть, потом снова щурил в пространство невидящие глаза. Выплывающая из мечтательного тумана связка красного стручкового перца, казалась ему ожерельем из орлиных когтей. Ожерельем старого индейского вождя…

      − Что вы там пишете, Генри?

      Молодой человек вздрогнул от неожиданности, поднял на Алисию затуманенные мечтами глаза.

      − Я репортёр, я не могу не писать, – голос его с каждым словом замедлялся, увязал как шаги в песке. – Столько всего теснится в голове… не забыть бы…

      С полминуты Генри сидел, не шевелясь, потом вдруг схватился, порывисто кинул руку к блокноту. Строки так и лились из-под его карандаша. Теперь он ясно понимал, что должен создать для газеты не обычные путевые заметки, не сухой репортаж, а что-то новое, на грани журналистики и поэзии. Что-то такое, чего до него не делал ещё никто. Успеть бы всё записать, пока мысли льются рекой…

      Джед вдруг встал с лавки.

      – Пора спать, завтра выступаем с рассветом.

      – А где старик? – спросила Алисия.

      Не спрашивая мнения своих спутников, Джед прислонил ладонь к стеклу лампы, дунул, загасив огонь.

      – Старик будет ночевать в сарае.

      Не дописав предложения, Генри от досады сломал кончик карандаша.

      – Послушайте, – возмутился он. – А нельзя ли как-то…

      – Нельзя! – жёстко оборвал его Джед. – У старика керосин на исходе. Ближайшая лавка в тридцати милях.

      – Хоть одеяла постелить дайте, –