Динамит для сеньориты. Елизавета Паршина

дыра, но мост не рухнул и никогда не рухнет. Наверно, он выдержит еще не одно столетие и не одну войну. Вкладывать туда остатки динамита не имело смысла, а для техники мост стал непроходим. Конечно, ненадолго, но в данной обстановке было важно выиграть хотя бы несколько часов.

      Железнодорожный мост оказался более податливым: после взрыва несущая балка сдвинулась с опоры и осела. Все – поезд не пройдет, а для восстановления потребуется специальная техника…

      Со всей работой мы справились часа за три-четыре. Противник не показывался, разведка тревожных вестей не приносила. Бойцы побежали к ручью мыться, командир разрешил позавтракать. Вскоре все расположились на траве, разостлали большие цветные платки и начали делить что-то похожее на омлет. Я ничего поесть не захватала и отошла в сторонку. Артур стоял над дырой, что-то прикидывая в уме, потом спустился вниз, осмотрел основание поста и, поднявшись, подошел ко мне.

      – В следующий раз ты должна позаботиться о продовольствии, – сказал он строго.

      «Мог бы и сам позаботиться», – подумала я, но промолчала. В это время меня окликнул Клаудио. Второго приглашения я ждать не стала. Мне дали большой кусок омлета с картошкой и луком, пахнущий оливковым маслом, но это аппетита не испортило. Я быстро расправилась с куском и потом с удовольствием наблюдала, как ребята пили воду из кожаных мешочков, которые носили на поясах. Они поднимали их высоко над головой, открывали рот, и тонкая струя воды попадала удивительно точно между двумя рядами зубов. Мне тоже захотелось попробовать, но оказалось, что с открытым ртом глотать совершенно невозможно даже в том случае, когда в рот что-нибудь попадало. Большая часть воды вылилась мне за пазуху. Никто не смеялся, мои новые товарищи были очень деликатными.

      Неожиданно где-то неподалеку раздался отчаянный поросячий визг. Обернувшись, я увидела у плетня группу наших бойцов. Кроме визга, доносился топот и смех. Когда я подошла, Ретамеро держал одной рукой за ногу небольшого поросенка, пытаясь другой подхватить его под брюхо.

      – Зачем ты взял поросенка?

      – Так он ничей, люди из этого дома ушли.

      – А вдруг хозяин вернется?

      Ретамеро смутился, но продолжал крепко держать поросенка. Остальные стояли молча, но в их глазах ясно читалось: поросенок к обеду совсем не будет лишним.

      – Видишь ли… – начал Ретамеро, осторожно подбирая слова, – я встретил хозяина на дороге, он сказал: «Если увидишь черного поросенка – бери, я все равно не вернусь…». Сразу не подберешь ответа. Видали вралей, сама совру не моргнув, но такого! Тем временем поросенком завладел Энрике.

      – Я отнесу его в хлев, – торжественно заявил он и скрылся за изгородью.

      На обратном пути, преодолевая сон, я осматривала окрестности. Перед глазами проходили печальные картины: по-зимнему темные склоны гор, потемневшая трава на обочинах дороги, над ними сухое белесое небо. Все идут и идут отступающие в тыл бойцы. Иногда на дороге стихийно собираются митинги и