Глубина (сборник). Сергей Лукьяненко

усталость.

      Домик маленький, это то ли хорошая дача, то ли скромный коттедж. Никого нет. фонарь светит одиноко и тоскливо. На мгновение мне кажется, что сердобольная Мадам решила оставить меня в одиночестве. Нет, вряд ли. Сочувствие сочувствием, а бизнес на первом месте.

      Сажусь перед фонарем – это старинная керосиновая лампа в закрытом сеткой корпусе. С такими спускаются в подземелья. В глубину.

      Вокруг лампы вьются мошки, колотятся о стекло, бессильно пытаясь ворваться в свет. Люди куда глупее мошек. Они всегда находят огонь, чтобы обжечь свои крылья. На то они и люди.

      Шагов я не слышу, просто на плечи мне ложатся руки. Неуверенно, робко. Словно привыкая.

      – Здесь всегда так тихо? – спрашиваю я.

      – Нет.

      Я вздрагиваю. Даже голос ее мне знаком.

      – Все зависит от гостей.

      – Мне нравится тишина, – говорю я, по-прежнему не оборачиваясь.

      – Мне тоже, – соглашается она. Может быть, из желания понравиться. Может быть, искренне.

      И я решаюсь обернуться.

      Она такая же, как на фотографии. В короткой юбке – не сексапильно-короткой, а просто в удобной летней одежде. В блузке дымчатого шелка. На ногах серые босоножки, темные волосы стянуты на лбу ленточкой.

      Девушка смотрит на меня серьезно, изучающе. Словно я не клиент, которого ей придется обслуживать, а действительно гость, которого можно принять, а можно и выгнать в ночь.

      – Меня сегодня весь день называли Стрелком, говорю я. – Но ты лучше зови меня Леонидом.

      Она кивает, соглашаясь.

      – И… если можно, – добавляю я, – если можно, я буду звать тебя Викой.

      Девушка очень долго молчит, и я решаю, что невольно обидел ее. Но она лишь спрашивает.

      – Почему? Я кого-то тебе напоминаю?

      – Да, – признаюсь я. – Все равно я забудусь и назову тебя так. Давай лучше избежим этого.

      – Давай, – соглашается она, садясь рядом, протягивает руки, греет их над фонарем, как над костром. – Я легко привыкаю к именам.

      – Я тоже.

      Мы сидим и молчим. Я чувствую, как потихоньку проваливаюсь – все глубже и глубже…

      – Вика.

      – Что, Леонид?

      – Я буду большим дураком, если усну сейчас?

      – Не знаю, – говорит она. – Тяжелый был день?

      – Тяжелые еще будут.

      – В доме есть кровать… как ты понимаешь.

      Я киваю. Не хочется вставать и уходить из живой тишины в мертвую.

      – А если хочешь, я принесу тебе одеяло, – продолжает Вика.

      – Спасибо. Это будет просто здорово.

      Она встает, и я собираю остатки сил. Глубина-глубина, я не твой… отпусти меня, глубина…

      Вначале я сходил в туалет. Слава богу, провода от костюма и шлема достаточно длинные. Потом добрел до тахты, упал на постель, отшвыривая подушку. В виртуальном шлеме и так голова задрана. К утру занемеет шея, но я не хочу сейчас уходить.

      – Вика, включай дип… – прошептал я «Виндоус-Хоум». Цветная метель, и я вновь в глубине.

      – Что ты сказал? – Вика стоит рядом. Та Вика, которая живая…