Атомный сон (Cборник). Сергей Лукьяненко

ночных звонков. На работе я про мобильный не говорила, да и вообще номер знали немногие.

      – Да! – хватая со стола телефон, ответила я.

      – Привет. Нас прервали, Карина.

      Чингиз!

      Голос был его.

      – Это не я, – быстро сказала я.

      – Да уж знаю. Карина, нам надо встретиться.

      – Сейчас войду. Где?

      – Нет, лучше уж наяву. – Чингиз рассмеялся. – До настоящих пуль, надеюсь, дело не дойдет. А в Диптауне нас опять могут прервать. Я могу подъехать, если это удобно.

      Где он достал мой адрес, я даже спрашивать не стала. Очевидно, там же, где и телефон.

      – Лучше на нейтральной территории, – ответила я. – Давай… где-нибудь…

      – Улица Пасечная, – сказал Чингиз.

      – А где это?

      – Не знаю. Сейчас проверю, есть ли такая вообще… Есть. У пятого дома по Пасечной улице, хорошо?

      – Хорошо. – Я не колебалась. – Я выезжаю прямо сейчас. Там и встретимся.

      – Оки, – весело сказал Чингиз. – До встречи.

      Я отключила телефон. Посмотрела на дисплей – конечно же, у него стоял запрет на определение номера. Ладно, понадобится – выясним…

      – Прямо сейчас?

      Папа зашел в комнату вслед за мной. И все слышал.

      – Не пустишь? – с вызовом спросила я.

      – Нет, – отец покачал головой, – нет, Карина. И не подумаю.

      Я с любопытством посмотрела на отца. В детстве я точно знала, что люблю маму и папу, что лучше них никого на свете нет. Потом… и сама не заметила, как перестала об этом задумываться. Не разлюбила, а просто перестала думать такими словами.

      – Как за сленг меня чморить, так всегда… а лезть к черту на рога, значит, можно?

      – Можно. Потому что ты все взвесила и приняла решение. Потому что это твоя работа… пусть я и не рад такой работе. А сленг – извини, но это детство!

      – Что плохого, если в человеке остается немного детства? – строптиво спросила я.

      – Оно не там должно оставаться, дочка. И кретин отец, которого не радует, что дети взрослеют.

      – Спасибо, папа, – сказала я. – Знаешь, я все-таки очень тебя люблю.

      Отец удивленно посмотрел на меня, глянул на часы.

      – Полдвенадцатого… ты действительно поедешь прямо сейчас?

      – Поеду, – твердо сказала я. – И вызывать группу поддержки не стану. Все равно не приедут, у нас не Америка.

      Но вначале я достала из сейфа пистолет.

      А потом пошла на кухню и взяла свои сигареты.

      В машине, прогревая мотор, я достала из «бардачка» карту Москвы и стала искать улицу с милым названием «Пасечная». Старенькую «десятку» мне подарил три года назад отец, когда купил себе машину получше: корейскую «дэу» узбекской сборки. И пользовалась я «десяткой» с удовольствием, потому что метро никогда не любила. Но все равно Москва для меня так и осталась маленькими пятнышками вокруг нескольких станций метро и несколькими маршрутами, по которым я постоянно ездила: на работу, в супермаркет закупать продукты на неделю, летом – купаться на Медвежьи озера или на дачу…

      Как в