Среди огнистых камней. Лариса Васильевна Чистова

Все пошло не так, как я задумал, мне стоило догадаться, что это ты! – заключительные слова он просто выплюнул.

      – Горг, тебе стоит покинуть эти места,– непререкаемо произнес Рауль.

      – Х-ха-а, я сто-олько сде-елал,– растягивая слова, говорил он,– столько вложил, чтобы… оставить это,– последние два слова прорычал Егор или Горг.

      Его голос изменился до неузнаваемости, создавалось впечатление, что не одно, а несколько существ говорили одновременно. Я стояла позади Рауля и была этому рада, чувствуя себя беззащитной перед Горгом, так как он смотрел на меня жадными, плотоядными глазами, и я не знала, что он собирался со мной сделать. Но что бы то ни было, я чувствовала себя под защитой Рауля; он стоял, обороняя меня, не давая никакой возможности подойти Горгу ближе.

      – Я проник в ее существо, я воплотил себя в ее мечты, она моя! – тяжело выдохнул Горг. – Она желала меня, барьер сломан! Она вся, с рождения принадлежит мне!

      – Как? – пропищала я, услышав это чудовищное утверждение.

      – Спроси у своей матери! – рявкнул на меня Егор, хлестнув холодной синевой своих глаз, как будто тысячи иголочек вонзились в мое тело.

      – При чем тут ее мать? – сдержанно вопросил Рауль.

      – При том! Она не могла иметь детей и ходила, обращаясь ко всему и всем, моля о ребенке. Никто не хотел слышать ее нытье… Я услышал! И дал ей тебя! – он посмотрел на меня злыми глазами. – Ты принадлежишь мне!

      – Нет, Горг, не обманывай сам себя. Помочь страдающей женщине – это было твое решение, и это ни к чему ее не обязывает, тем более ее дочь. Нет такого правила.

      – К черту, правила! Она желала меня,– прохрипел Горг, устремляя на меня алчный взгляд,– она ответила на мой поцелу-уй.

      Слова стали рассыпаться, превращаясь в звуки, и тело Егора потихоньку таяло и уплывало вверх, как будто он возносился, облекаясь в розовый яркий свет. Рауль тоже стал меняться, но не в физической форме. Вокруг него нарастало сияние, оформляясь в яркий желтый искрящийся купол, который накрыл и меня.

      – Ты хочешь помешать мне? – деланно рассмеялся Горг.

      Я видела его тело, похожее на ветер, он мерцал розовым цветом драгоценного камня и струился вокруг купола. Причиняя сосущую сердцу боль, память всколыхнула во мне видение черной и страшной космической дыры.

      – Послуш-шай, ты знаеш-шь, что я пра-ав, и я возьму свое-е. Оставь девчо-онку, и иди, зализыва-ай раны. Я не потрево-ж-жу тебя, я все еще привязан к тебе,– шипел он, растягивая слова.

      Затем, видимо, проявив самообладание, сказал множественным голосом:

      – Хотя… ты меня интригуешь и бесишь. Хотел бы я увидеть, где ты обосновался. Неужели здесь? Тесен мир! Или ты выслеживал меня? Где ты пропадал так долго? Ты знаешь, я искал тебя, я был расстроен, что мы повздорили. Но ты как в воду канул, ни намека на след. Неужели папочка постарался со своим святошей? – его голос звучал издевательски оскорбительно. – Он лишил тебя имени, вот в чем была проблема, он хорошо постарался в своей нелепой