Сказание об Ольге (сборник). Вера Панова

затянула платок под подбородком и сказала своим:

      – Рубите.

      Ее дружинники вытащили из ножен широкие мечи и стали рубить подряд, так и катились головы вниз по бугру.

      Уж ночью кончили свою работу дружинники. Вытерли мечи травой – не просто было найти и траву-то сухую после этакой сечи, – сели на коней и тронулись давешним путем восвояси. Хмелем и кровью пахла ночь. Ухал леший в чаще. Яркий месяц стоял над Игоревой могилой, озаряя тихо лежащих безголовых мертвецов.

* * *

      Глухо прошла осень, за ней зима.

      Засев дома, Ольга убивалась об Игоре, истово пила свое вдовье горе.

      От горя посеклись ее волосы, и ввалились щеки, и сама собой скорбно качалась голова.

      Бессонными, бесконечными стали ночи. Все храпят в дому, а она подымется и бродит.

      Для одиноких ее блужданий зажигали на ночь в дворцовых покоях светильники.

      Но всю осень и зиму работали оружейники на Подоле, заказ большой им был от княгини, и они старались.

      Весной, по ее приказу кликнутые, стали стекаться в Киев молодые ребята. Ольга с башни смотрела, как их обучают на лугу: как они стреляют в цель, мечут копья и скачут друг на друга, выставив щиты.

      И тронулось войско, бряцая железом.

      В кольчуге и шлеме ехала Ольга среди воинов. И Святослав ехал, ему было четыре года, уже стригли ему первый раз волосы и посадили на коня.

      Шумно переходили речные броды. Отдыхали в охотничьих становищах.

      От просеки, по которой ехали, отделилась дорожка, сырая, оплетенная корнями, как змеями. Ольга со Святославом и воеводами поехала по этой дорожке.

      Там в лесной глубине рос древний, древний дуб. Как уголь черные были ствол его и ветви, на которых едва раскрывались махонькие изумрудные листочки. Черней угля было дупло в стволе, очертаниями подобное яйцу, с гладкими, будто обточенными краями. На ветвях висели ленты, мониста, цветные тряпочки.

      Вокруг была расчищена круглая полянка: дуб стоял в кольце света, в кольце небесной голубизны. А чтоб никто не коснулся этого ствола с таким глубоким, прекрасным тиснением коры, была устроена ограда из кольев. И ограда, и вся полянка заляпаны птичьим пометом.

      Приехавшие подождали. Никто не выходил из-за ограды. Они покричали:

      – Дедушка!

      Но, видно, старик ушел борти смотреть либо в село за хлебом. Они поклонились дубу и повесили дары на его безбрежные ветви, перекинутые через ограду. Кто вешал пояс, кто запястье. Ольга повесила богатую ткань. Асмуд пригнул ветку к Святославу, и тот повесил свой тканый шерстяной поясок.

* * *

      Когда показалась навстречу древлянская рать, Ольга подала Святославу копье и сказала:

      – Начинай ты.

      Святослав толкнул копье, но оно слишком было для него тяжелое, пролетело у его коня между ушами и упало тут же у конских ног. Тем не менее Свенельд и Асмуд сказали войску:

      – Князь уже начал. Потянем за князем!

      И киевляне поскакали, выставив копья и прикрывшись щитами. И древляне