Сказание об Ольге (сборник). Вера Панова

замок на дверь – все побежали за небывалым шествием.

      По всему Киеву пронесли Ольгины люди древлян, мимо кичливых хором и земляных изб, и отовсюду бежал народ со смехом и расспросами, а древляне сидели и гордились, говоря:

      – Смотрите, смотрите, киевляне, как нас несут! – и подбоченивались, и супились с важностью, и выламывались всем на потеху. До последнего мига гордились и красовались, до того мига, когда полетели с лодками куда-то вниз и, очнувшись от падения, увидели себя раскиданными по глубокой холодной яме, стонущими и изувеченными.

      Ольга наклонилась над ямой и крикнула:

      – Что, сваты, нужно вам рассолу?

      – Ох, – ответили они, – трезвы мы и без рассола!

      – Довольны ли, – спросила, – честью?

      – Ох, – ответили, – хуже нам Игоревой смерти!

      – То-то! – сказала Ольга и махнула рукой. И заработала сотня заступов, засыпая яму.

      Стояла дружина, стояли киевляне, стояли рабы. Все это видели.

      Некоторые пальцами правой руки стали творить на своем лице и груди изображение креста. То христиане были.

      Из ямы неслись стоны, хрипы – стихли. И не шевелилась могила больше. А заступы знай работали.

      В тот же день опять пустили на этот выгон стадо, и добрые коровки живо утоптали разрытую землю.

* * *

      Ольга же послала к древлянам верных людей и велела сказать так:

      – Я на дороге к вам. Готова пойти, пожалуй, за вашего князя. Только сначала хочу справить тризну на могиле моего мужа Игоря. Наварите побольше медов в Коростене.

      Древляне обрадовались и стали варить. У них без числа бортей было по лесам, залиться могли медом.

      На всякий случай, однако, они вооружились как на битву, выходя за стены Коростеня встречать Ольгу. Но, к пущей своей радости, увидели, что при ней лишь небольшая охрана.

      – Видим, – сказали, – что ты без злобы приходишь к нам. А где те, кого мы послали в Киев?

      – Они за мной едут, – отвечала она, – с остальной моей дружиной. Задержались, охотясь. Ведите меня на Игореву могилу.

      И тотчас все поехали кривыми тропами, пригибаясь под ветками, к Игоревой могиле.

      Черны, черны, громадны были древлянские леса. Без провожатого никуда дорог не найдешь, пропадешь.

      Сыростью дышала чаща. В невидимых болотах вздыхало, булькало.

      В этих местах колдуны жили, умевшие превращать людей в волков.

      Иногда развиднялось во мраке перед едущими. Тропа выводила на дорогу – колесный след по мураве. Открывалось поле, на нем жито росло, либо просо, либо лен.

      На иных полянах пасся скот. Льняноволосые голубоокие мальчики сторожили его от зверей. За острыми частоколами виднелись крыши. Женщины в холщовых рубахах стояли у смотровых окошек, сложив под грудями руки в расшитых рукавах.

      И опять погружались в лес, опять ветки хлестали по головам и хватали коней под уздцы. И выехали наконец на обширную поляну, где был насыпан бугор над Игорем.

      Ольга сошла с коня, поднялась на бугор, он уж успел, горемычный, травкой порасти