Иночим великанов. Апокрифы Мирадении. Демьян Брауде

крови, наскоро обернулся с огнем в зеницах, так как меж барьера веток с бравурном хрустом прорвались ещё четверо, и взрывая землю поднимая в воздух взвесь игл, понеслись в сторону остатков отряда, щеря жуткие пасти и бельма белых очей в сетях капилляров. Среди них без затруднений с диким хрустом снеся обступившие непролазные ветви, объявился и особо крупный, который гордо скопил в своей коренастой спине отголоски отломанных прутьев стрел, что с наконечником ушли далеко в толстокожую плоть поверх сизой грязной шерсти. Он, повинуясь возобладавшим инстинктам, наметился на самого слабого. Им оказался Гайт. Стушеванный белее полотна оруженосец, приметив выросшего из неоткуда громадного восьмифутового зверя, успел лишь с вырванной испугом испод ног твердью присесть, вытянув лезвие, на которое и наткнулся безумный затмевавшей проблески ясности тучу хищника. Вспоротое мякоть заросшего брюха, тем не менее, до поры не остановило его прыть, и, встав на дыбы, сколько хватало длины лап, он отправил их к квелому юноше, который бросив увязший меч в грудной клетке зверя, не помня себя, помчался прочь. От подоспевшей вскоре разразившейся изнутри боли громада подкошено осела с дыбов на брюхо, и растравляющий меч подтолкнуто ушел глубже, пробираясь могучим легким. Зверь вымученно первобытно взвыл, и тогда его заметил Калиб, который переступая игрался в гляделки, с одной из вырвавшейся к нему из чащи самки, которая крутила виражи мимо крепнувшего стволами подлеска, выбирая момент для атаки. Все ужимками высовывая удлиненный синеватый язык из плутовской длинной морды с малиновым ромбическим носом в пушке, стреляя пустыми ониксовые очами, на черной оправе века. Альфа-самец, был столь огромен, что вызвал у него потерю контроля над самим собой, и нежданного не своевременного затекания членов. Его секира повисла в одеревеневших руках, и если бы не свистнувшая стрела, пущенная Рибой, подкравшаяся самка куйнов, растерзала бы его со исподтишка. Тем не менее, та, получив ранение на сжавшихся в пружину закорках, сложившись гармошкой, поджав острую сметку хвоста, жалобно заскулив, поджав кисти ушей, сробев, отступила. Калиб очнувшись из беспамятства обуявшего страха, влив в стывшие жилы горячей крови, замахнулся и что было силы, вогнал топор, к изливающейся кровью из-за зева сизошёрстой дюжей твари, коя будь целее, лихо закусила бы таким сотником на пол клыка.

      Подкошенный зверь пал ниц, изливаясь потоками желтой крови из некогда крупной вытянутой жуткой морды, и взведенный адреналином Калиб тут же басом окликнул Гайта, – Тощий! – но тот будто растворился в густом боре.

      Крывшие правый фланг Моз и Коуб сообща, с трудом, конечно, но повалили незадачливо нападающего, который нацелил клыки, в спину Моза, пока тот мельком следил за сиром Джоалем. Коуб который без отброшенного в сторону неподгонного шлема, стал в разы эффективнее, полоснул зверя по когтистой лапе, и тот от пульсирующей боли, судорожно